Клоунада распада. Даниил Хармс в перестроечном кино

От редакции. В очередную годовщину трагической смерти Даниила Хармса (30.12.1905 – 2.02.1942) предлагаем вашему вниманию статью о четырёх перестроечных попытках экранировать его творчество – фильмах «Автобиография» (1987) Юрия Кияшко, «Клоунада» (1989) Дмитрия Фролова, «Помеха» (1991) Раду Крихана (Мельничука) и «Стару-ха-рмса» (1991) Вадима Гемса. А также о тернистых творческих судьбах и их авторов.

Популярность Хармса – относительно позднее явление. При жизни его серьёзные тексты были известны только близкому кругу и существовали лишь в единичных, рукописных экземплярах. Только чудом основной массив текстов Хармса и других обэриутов дожил до того времени, когда они оказались включены в общекультурный контекст. Чудом этим был Яков Друскин, сумевший спасти рукописи в осаждённом Ленинграде. Это был реальный подвиг, который вовсе не принижает тот комичный факт, что Друскин не удержался и вычеркнул из «Разговоров» Липавского все критические замечания о себе любимом. Чем доставил немало головной боли учёным, расшифровывавшим рукописи.

В любом случае творчество даже однозначно гениального Введенского, не говоря уже о Липавском, осталось относительно незамеченным широкими массами. Другое дело – Хармс. Его тексты, пусть умные и переполненные отсылками к философии и оккультизму, обычно очень смешны. К тому же сам образ эксцентричного мистика с трагической судьбой оказывает сильное впечатление. Его арканом Таро был «Повешенный», совсем как у Арто. Такие люди будто обречены на очень мрачную биографию. Само сочетание весёлого абсурда детских стихов, на которых выросло как минимум одно поколение, мрачного абсурда взрослой прозы и действительно трагичной судьбы оказалось близким для позднесоветских читателей. В период застоя его тексты распространялись в самиздате как анекдоты, причём им анонимно подражали и дописывали, что успешно превратило стиль Хармса в часть городского фольклора.

С началом перестройки взлетела популярность всех некогда запрещённых писателей, но изменение отношения к Хармсу было, как и сам автор, специфичным. Достаточно посмотреть на изданный в 91‑м издательством «Глагол» сборник «Горло бредит бритвой» – и можно увидеть: то, что недавно воспринималось как набор анекдотов, становилось примером радикальной и крайне тёмной прозы. 

Косвенным результатом такой биографии стал эстетический штамп: решение экранизировать Хармса естественным образом приводит к арт-хаусу на тему тяжёлой жизни поэта в тоталитарном государстве. Яркий пример – «Концерт для крысы» талантливейшего Ковалова. Но это уже середина девяностых, первые экранизации перестроечного времени создавались параллельно с изменением представления читателей о Хармсе и вполне отражают этот процесс. Что действительно интересно – первые попытки экранизировать его прозу делались кинолюбителями, независимыми от официального кино. Тут, конечно, нужно благодарить саму лаконичность прозы с уклоном в описание действий персонажей, идеально подходящую к формату. Но и неофициальная популярность на грани фольклорности тут тоже дала о себе знать. 

«Автобиография» (1987) Юрия Кияшко

Первая известная короткометражка по Хармсу, «Автобиография», была снята Юрием Кияшко в 87 году. В ней всего пять минут визуализации читаемого за кадром текста. Причём Кияшко явно не замечает злобной мизантропии в произносимом, реализуя всё как немой слэпстик. То есть как анекдот. На самом деле это хорошо: адекватная визуализация текста от имени недоношенного ребёнка, засунутого обратно в мать, но не туда, и родившегося заново с помощью слабительного, была бы довольно неприятна для просмотра брезгливым зрителем.

Хорошая комедия, живая и энергичная, но совершенно не учитывающая наличие второго смыслового слоя.

«Клоунада» (1989) Дмитрия Фролова

Следующий любительский фильм по Хармсу, «Клоунада» (иногда упоминаемая как «КлоунАда»), был снят ленинградским режиссёром Дмитрием Фроловым в 1989 году. Это действительно важный фильм, как по художественным качествам, так и по предыстории. Путь Фролова к созданию этого фильма очень показателен в плане генезиса любительского и параллельного кино в СССР. Он начал снимать фильмы ещё ребёнком, в конце семидесятых.

Здесь стоит сделать небольшое отступление и оценить эти фильмы.

Общую картину советского кинолюбительства заметно усложняет существование действительно домашних, семейных киностудий. В отличие от официальных «народных киностудий», получавших финансирование и обязанных участвовать в конкурсах самодеятельности, подлинно народные киностудии находились полностью вне контроля, создавая реально домашние фильмы. В большинстве известных мне случаев их снимали буквально подростки и «прокат» ограничивался семьёй и друзьями. 

Благодаря современной тенденции цифровать семейные архивы в сети доступно множество таких работ, в основном из восьмидесятых. Художественной ценности большинство из них не имеет.

Так вот, одним из редких исключений из описанной тенденции можно назвать ранние фильмы Дмитрия Фролова. Конечно, этот интерес вызывается дальнейшей карьерой автора, но в период с 79-го по 83‑й его фильмы совершенно не претендовали на радикальность и параллельность. Уже задним числом он заявляет, что «Человек Маяковский» был сатирой на советскую пропаганду, чем явно выдаёт желаемое за действительное.

Он снимал вполне нормальные подростковые фильмы, если учесть, что подросток был советским и явно начитанным. Смело использовал анимацию и неожиданно хорошие спецэффекты, но главным приёмом всё-таки было переодевание в театральный реквизит и изображение господ офицеров. Реквизита, кстати, на удивление много, включая старые газеты с рекламными объявлениями.

Основные проблемы, как обычно, со звуком и нарративом. Попытка снять звуковой фильм «Письмо в грядущее» привела к явной неудаче, смотреть эту помпезную муть довольно трудно. В остальном фильмы относительно качественные..

Правда, первый фильм, «У последней черты», к сожалению, или не сохранился, или не оцифрован, и мы лишились возможности оценить школьников, изображающих Николая II и Распутина. Зато другой эпизод с Николаем попал в «Человек Маяковский» как один из немногих игровых в фильме, состоявшем в основном из по-хорошему грубой анимации. 

Лучшие два фильма раннего периода были стилизованы под немое кино. И последний из них, «Бородинская битва», хорош без скидок на время съёмки и возраст режиссёра. Можно поверить в то, что его пытались продать на телевидение, он реально заслуживал широкого проката.

Затем он замолчал на четыре года, что явно пошло на пользу. Новые фильмы, снятые в 87‑м, уже не были немыми комедиями. Повзрослевший Фролов попытался снять авторский хоррор. С переменным успехом: цветной «Сон» явно лучше растянутого «Пути» и действительно напоминает по настроению отдельные фрагменты «Господина оформителя». В свою очередь «Путь» вполне соответствует эстетике позднего советского кинолюбительства, финальная часть местами очень напоминает «Батога – мёртвая вода» Лукина, хотя шансов на взаимное влияние практически нет. 

Главное – именно «Сон» оказался для Фролова входным билетом в параллельное кино, конкретно на второй Фестиваль параллельного кино, состоявшийся весной 89-го в Ленинграде. Братья Алейниковы тогда активно искали новых авторов в любительской среде, и этот фильм явно оказался хорошей находкой.

Можно сказать, что перед нами недостающее звено в общей эволюции советского кинолюбительства в перестроечное параллельное кино. 

Вот мы и добрались до цели этого текста – почти часовой фантазии по мотивам Хармса. Действительно неплохо снятой, уже виден весь опыт любительского и параллельного кино. Фильм, конечно, фрагментальный, связного сюжета нет, но это вполне адекватно первоисточнику. Из большинства эпизодов получились бы вполне неплохие короткометражки. 

Из минусов – немного раздражающая озвучка. Затянутую эротическую сцену я бы минусом не назвал, достаточно лихо снято для 89-го. У самого Хармса в «Помехе» органы пришли до логичного завершения флирта, Фролов в свою очередь их ненадолго задержал. В лучших моментах мельтешение персонажей на экране начинает напоминать Гая Мэддина. Среди персонажей, внезапно, снова Николай II. 

Фильм, как ни странно, не попал в обойму параллельного кино, и всё ограничилось квартирными показами для друзей и участников. Перемонтирован и доведён до ума только в 2005‑м. Было бы очень интересно сравнить его с версией, показанной в 89‑м, но и в этом варианте всё очень достойно. Плюс Пушкин. Экранизация Хармса обязательно должна включать в себя обнажённое женское тело и Пушкина.

«Помеха» (1991) Раду Крихана (Мельничука)

Третий фильм в этой подборке, «Помеху» снял в 91‑м Раду Крихан, он же Раду Мельничук. Это студенческий фильм, дипломная работа. И он удивительно хорош. В нём нет той юношеской лихости, с которой Фролов подошёл к соответствующему тексту, герои не успевают успешно раздеться. Но в плане стиля и лаконичности это, пожалуй, лучшая экранизация для столь короткого текста, который полностью размещён в интертитрах. Вся холодная деконструкция флирта помещена в хорошо продуманное помещение, предметы которого реагируют на изменения в настроении персонажей. Особенно хорош «Чёрный квадрат» на стене. Чёрный Человек выглядит, скорее, инфернально, с ним нет ни понятых, ни дворника, даже машины не выделено, он идёт к своим жертвам пешком под дождём. И забирает их в темноту, с выключенным светом изображение переключается в негатив.

Отличная короткометражка, стилистически близкая к вышеперечисленным любительским фильмам, но сделанная на куда более высоком техническом уровне.

«Стару-ха-рмса» (1991) Вадима Гемса

Одновременно, в том же году, вышла «Стару-ха-рмса» Вадима Гемса. Полнометражная экранизация самого крупного текста Хармса.

Моей первой реакцией на этот фильм было отторжение. Происходящее на экране было совершенно неожиданным и не имело ничего общего с тем, как я себе представлял «Старуху». Никакой лаконичности. Никакой пустоты.

Всё действие происходит на свалках, в разрушенных домах и в индустриальных зонах. Герой даже живёт в помещении, явно принадлежащем трамвайному депо. Каждый кадр фильма буквально переполнен статистами, по экрану беспрерывно бегают толпы людей. Даже в сцене, где герой пьёт водку с Сакердоном Михайловичем, их окружает целый выводок голых девушек в манерных позах. Героев, кстати, два. Собственно рассказчик, крайне похожий на фотографии Хармса. И его альтер эго, тот самый чудотворец, который был высокого роста. Он и вправду высокий, длинноволосый и полуголый, постоянно взаимодействующий со своим создателем. Иногда очень двусмысленно.

Более того, в столь же лихом духе экранизированы вставные новеллы, точнее байки, рассказываемые главным героем. Включая легендарный эпизод с ожившими мертвецами, пожирающими младенцев и грязное бельё. За этот фрагмент фильм вполне можно назвать первым постсоветским зомби-хоррором.

Одним словом, на экране творится полный балаган, сперва даже шокирующий.

Однако когда я начал его внимательно смотреть, то вскоре привык к необычному почерку автора. Более того, сейчас я не думаю, что «Старуху» в принципе можно снять как-либо иначе. Этот душный, хаотичный, перегруженный лишними деталями мир вполне совпадает с переполненной странными персонажами прозой Хармса. С самим её языком. И с мироощущением. Мы привыкли к тому, что в кино одиночество обычно передаётся путём освобождения кадра от всего лишнего, навязчивой демонстрацией пустоты. Но Гемс как-то сумел уловить дух прозы Хармса. Злой и мизантропичной по своей сути. Одиночество социофоба в коллективистском государстве можно передать разными способами, но решение Гемса поместить своего героя в центр постоянно движущейся толпы мне кажется очень изящным.

Странно, что этот фильм стал единственной режиссёрской работой в карьере актёра Вадима Гемса. У него явно был большой потенциал. По крайней мере он сумел сделать почти невозможное. Он снял фильм, ни в чём не отступив от текста Хармса. При этом передав именно Хармса, а не сложившийся в массовом сознании миф про него. Возможно, поэтому этот фильм никто не заметил.

На мой взгляд, это один из самых недооценённых авангардных фильмов девяностых. По-хорошему, он достоин того, чтобы стать культовым. 

P.S. 

Кияшко в последствии снял полнометражный фильм «Представление для…». Он описывается как явный арт-хаус, но нигде в данный момент не доступен. В нулевые он работал с Андреем И над передачей «Искатели». Сейчас активно снимает документальные фильмы.

Фролов снимает до сих пор, один из немногих авторов эпохи, оставшихся верными своему стилю. К сожалению, в своих следующих фильмах он уже не обращался к Хармсу, и без крепкой литературной основы его творчество оказалась до крайности неровным. Реально неплохим был период условно параллельного кино, то есть фильмы, снимавшиеся после участия в соответствующем фестивале и под явным влиянием увиденного там. В основном они были экспериментальными и без нарратива, больше похожими на клипы.

Уровень, повторюсь, был очень разный. Фролов на тот момент был молод, полон энтузиазма и не боялся халтурить. 

Среди безусловных удач – «Психическая атака на Советы», полуанимационный клип на ускоренную «Taint­ed Love». Любовь к западной музыке в целом очевидна, «Призраки белых ночей» вообще можно назвать первым в истории балетом на музыку R.E.M.. 

С другой стороны, уже есть первые заходы в комедию в снятом сразу после путча «Пасечнике» и претензии на высокодуховность в «Уходе».

Всё это было доведено до максимума в трилогии «Ночи полнолуния» – самом масштабном и одновременно самом невнятном из проектов Фролова. Чудовищная мешанина на самом деле, кино для стойких духом и готовых ко всему.

Первая часть, 89 года, напоминает, скорее, попытку снять псевдохоррор в духе некрореалистов. Каннибал нападает на прохожих, поедает их среди папоротников и ловит видения, включая эротические, состоящие из порнонарезки. То есть предупреждаю: строго 18+ и не подходит для просмотра на работе.

Английское название – «The Big­moon Night», многое говорит о лучшем в мире советском образовании.

Датировку второй части понять трудно. По сюжету похоже на 92‑й, всё крутится вокруг молодого Ельцина, за которым следит некто загадочный и зловещий. Заканчивается убийством диктора, зачитавшего сообщение о приходе к власти ГКЧП. Всё это под ворованную западную музыку, особенно The Ven­tures, обрадовали.

Среди плюсов – довольно умелое использование архивных материалов, монтажные фрагменты явно лучше игровых.

Третья «Ночь» вышла в 93‑м. Большая часть – типичный монтажный фильм в стилистике девяностнического соц-арта, очень близкой к снятым в тот период фильмам Ковалова, Дебижева и «Конструктору красного цвета» Андрея И. Особенно хорош эпизод с чукотскими пионерами, имитирующими камлание, действительно удачный «найденный объект». Затем включаются игровые эпизоды, скорее похожие на набор бессвязных короткометражек. В 99‑м Фролов даже вырезал один из этих фрагментов, превратив в отдельный фильм «Румба». Если честно, он смотрится куда лучше в таком варианте, в «Ночах полнолуния» всё тонет в общем месиве.

Короче, интересная чушь, хорошая живопись самого Фролова, неплохие отдельные фрагменты, но как целое – всё выглядит не очень. 

В девяностые он наснимал кучу короткометражек, часть из них доступна. Самое странное, во всех смыслах, – пара немых комедий на тему гомосексуальной любви, такие вещи, как «Шатангер Ялок» и, извиняюсь, «Дерьмовочка» можно смело издавать в дополнениях к фильмам студии «Трома». Но есть и привычные стилизации под стандартное немое кино, они очень хороши. 

Последний доступный фильм – «Бабушкин апокриф», был снят для Дебошир-фильм и представляет собой lo-fi-пересказ Евангелия. Последний снятый – «Люди луннаго ​свѣта», сейчас путешествует по фестивалям. Из названия очевидно, что вдохновлён соответствующей книгой Розанова. 

Раду Крихан сразу после «Помехи» снял полнометражную мелодраму «Уставшие», на данный момент отсутствующую в сети. С середины девяностых работает на телевидении, начиная с нулевых полностью занят производством сериалов.

Вадим Гемс больше не снял ни одного фильма. Вскоре перестал и сниматься, последняя роль была в 94‑м. Среди фильмов, в которых успел сняться, – загадочный «Антифауст» Георга Фризера, любую копию которого ищут уже много лет.

Умер второго апреля 2019 года.

Раймонд Крумгольд