Проклятие космической правды и тщеты: «The Spine of Night»

Пару лет назад мы освещали анимационную короткометражку «Exordi­um», посвящённую божественным силе, знанию и тщетности. Отличалась она великолепным саундтреком, ротоскопической рисовкой и скомканным сеттингом при очень интересном сюжете. «Агентство эпической ротоскопии» из Филадельфии Gorg­onaut, видимо, вдохновилось успехом ролика и уже нарисовало полнометражку-продолжение «The Spine of Night». Недавно она утекла в сеть и попала к нам в руки.

Фильм создан всё в том же ротоскопическом стиле, отдающем “Fire and Ice” 1983 года, но с рисовкой слегка похуже и гораздо более интересным и сложным миром. Главный герой «Exordi­um’а» веками покорно следовал своей судьбе, обратившись, как и его предтеча, в отягощённую божественной ношей нежить. Под его надзором ужасный цветок, The Bloom, источник тщеты, силы и знания, увядал. Однако за мгновение до своего перерождения герой по глупости подул на цветок, отправив его семена с ветром во внешний мир, – и тот уже необратимо изменил историю.

Спустя много веков с «ночи тысячи солнц» (события короткометражки) мир из тягостных тёмных веков успешно вступил в Средневековье с властолюбивыми монархами, иезуитами-священниками и прочими атрибутами «цивилизации». Так что проклятие получило возможность пропитать более сложные личности, чем воины в шкурах, и на кого-то (кто жил в гармонии с миром) оно почти не подействовало, кого-то превратило в eldritch abom­i­na­tion, которого не могут потерпеть Небеса… Ну а кто-то смог с его помощью создать чародейскую империю и совершить целую промышленную революцию – ненадолго, впрочем.

Фильм строится как беседа двух проклятых Bloom’ом, но не озлобившихся бессмертных. Их диалог охватывает тысячелетия, самые тёмные и странные его части выглядят как древнейшие сказки – скорее абсурдно и нелепо, чем зловеще и хтонично. Однако атмосфера и стиль фильма от этого только выигрывают! В конце концов, немало надо постараться, чтобы холодный космический гнев, аватара безумного вселенского сознания, божественная война всех против всех и убийство богов выглядели убедительно.

Сияющую голубизну Bloom’а на множестве кадров подчёркивает алая кровь, льющаяся здесь рекой. В «Exordi­um» предостаточно было гора – за несколько минут анимации нам успели показать целую гору трупов на поле прошедшей брани, несколько кровавых смертей и ужасных ранений. Но в «The Spine of Night» этого на порядки больше: людей тут будут топить, рубить, протыкать, разрывать на куски, пачками сжигать заживо, одному из них в теле последовательно сломают каждую кость – ну а на десерт подробно и качественно расчленят и самого пропитанного Bloom’ом насквозь Чародея-Императора. Последний, кстати, колдовал именно с помощью крови – и в его вселенной связь между холодным, но яростным космосом и горячей человеческой кровью очевидна.

Мир «Exordi­um’а» и «The Spine of Night» – жестокий и тщетный сон, настолько же великолепный, насколько и бессердечный, и именно правду о его проклятой природе воплощает Bloom. Это гностическая вселенная без Демиурга, в которой знатоки правды лишены даже спасительной иллюзии превосходства, лишены возможности побега и даже сказки о «чистых землях». Тщета и консервирование правды оказывается ненадёжным и временным решением, а единственная надежда мудрой нежити и всего человеческого рода находится в самом оке колдовского урагана, в самом Bloom’е.