Приближаясь к образу Черного Солнца

Образ Черного Солнца из Liber Nigri Solis настолько узнаваем и обманчиво знаком, что кажется простым и понятным; на самом же деле он совсем не то, чем кажется. Мы еще обратимся к его комментарию на страницах самого гримуара, но к этому нужно как следует подготовиться. Вообще LNS это настолько «традиционный» гримуар, что предваряет его предисловие медиа-исследователя Евы Кингсепп, которая обрамляет Черное Солнце философскими и культурными явлениями. В их компании в образе Черного Солнца много проясняется.

В частности, Кингсепп комментирует образ Черного Солнца такими культурными явлениями, как «Меланхолия» Дюрера, сочинениями Гейне и де Нерваля, Готье и Мэри Шелли, Гюго, а также ссылается на появление ignis niger в видениях и работах католической святой Хильдегарды Бингенской. Liber Nigri Solis наполнен цитатами – но из магических и алхимических источников, как правило, на более общие оккультные темы; тогда как чтобы понять его и проникнуться именно литературные и визуальные источники могут быть гораздо полезнее.

Вообще кажется, будто вся Работа эониста должна вестить прямо на странице с дюреровской «Меланхолией» – там нет черного солнца, зато есть нечто сияющее – звезда? комета? солнце? Нечто непознаваемое и божественное, но не в окружении регалий упорядоченного и возвышенного, а рядом с несущей несчастья грязной тварью, рядом с меланхолией, в дикости, тех самых «наиболее архаичных» пластах, части «примордиального бессознательного», о которых также писала Кингсепп. Теофиль Готье в поэме «Меланхолия» назовет эту «комету-звезду Дюрера» «великим солнцем, полностью черным».

И пространство «Аурелии» де Нерваля для эонической работы подойдет отлично: в этой гипнагогической повести сон сливается с явью, каталепсия — с мистическими видениями, реальная женщина — с фантастическим совершенным образом. Д. А. Кудрявцева в исследовании «Сновидение как способ познания инореальности («Аврелия» Ж. де Нерваля)», «видения и сны в «Аврелии», по сути, представляют собой мифы, наполненные символическими образами разных религий». И над всеми этими мифами сияет Черное Солнце!

Однако мы со своей стороны хотим добавить еще несколько вещей, рядом с которыми Черного Солнца из Liber Nigri Solis проясняется. Это двойственный культ Раху-Кету, демонобожеств затмений (эти двое будут присутствовать на страницах гримуара, но как-то нестабильно), маго-алхимический черносолнечный опыт Coil и черное солнце в юнгианстве.

Солнечное затмение – естественный лик Черного Солнца; конечно, древние культы мифологизировали его. Индуистская традиция в этом очень показательна: она помещает среди девяти божественных управителей солнечной системы двоих «изгоев», демонов, оказавшихся на своих местах хитростью. С Раху и Кету традиционно связывается все социально пограничное (например, иноземцы или те, кто пересек границу своей касты, а также бескастовые), табуированное поведение (зачастую и использование пьянящих веществ с духовной целью туда попадает, а также магия и колдовство), с Кету в одновременной связке пребывают наркомания, духовное искушение/освобождение и гомосексуализм. Ненасытность, наркомания, колдовство; духовный порыв, вдохновенное упоение, мистические знания – каждого sweet Witch­er-prince можно назвать пасынком Раху-Кету.

В такую канву эксперименты Бэланса ложатся идеально: в 1985 году, четко между выпусками двух мощнейших альбомов Coil, Scat­ol­ogy и Horse Roto­va­tor, Coil и Ambrosia Transper­son­al Com­mu­ni­ca­tions был проведен двойной концерт-ритуал на стыке музыки, искусства и оккультизма. Его целью было «получить доступ к некоей особенной тонкой энергии, плененной в мрачных измерениях Подземного Мира» и затем «сопроводить в светлые миры, где правят Белое и Красное Солнца» – в общем, добыть золото из низшей материи. «Возгонять» энергии нигредо посредством сборищ, музыки и ритуалов – смелый эксперимент, но его смелость – маргинальная смелость с четким влиянием Черного Солнца.

Что же касается юнгианского присутствия, то сразу оговоримся, что в «Красной книге» Черного Солнца не упоминалось, но, кажется, изображалось. В частности, Стантон Марлан не только глубоко исследовал каббалистический и суфийский взгляды на этот вопрос в книге «Черное Солнце. Алхимия и искусство темноты». Он еще и исследовал клинические случаи, в которых черное солнце фигурировало в бреду больных, а также «самовлюбленным mor­ti­fi­ca­tion, оскорблением, заблуждением, отчаянием, унынием, физиологическим и психологическим упадком, раком, психозом, самоубийством, убийством, травмой, и смертью». Вывод – такой же, как у Евы Кингсепп: Черное Солнце – это символ «Самости, которая так же всегда «не-Самость»; символ такого себя, кем/чем ты бы себя и не помыслил никогда.

Подробнее о каждом из этих явлений можно прочесть по ссылкам, где информации гораздо больше; верим, что не то что бы подробно изучив, но скорее глубоко проникнувшись каждым из этих явлений как живых проявлений одного потока, можно приступить и к самой Liber Nigri Solis.