Смерть-диссиденты: кто такие русские трансгуманисты и почему крионика стала для них камнем преткновения

От редакции. Скандал, связанный с конфликтом основателей компании «КриоРус» и вылившийся несколько недель назад в попытку одного из них переместить контейнеры с замороженными телами из старого хранилища в новое, привлек к российской крионике самое широкое внимание СМИ. Впрочем, дальше интереса к странному происшествию это внимание так и не распространилось. Между тем, связанные с крионикой медиаповоды составляют лишь малую часть из всего многообразия сюжетов и коллизий, то и дело возникающих в среде российских трансгуманистов. Наш давний соратник, пермский журналист и поэт Иван Козлов попробовал разобраться в том, кто олицетворяет собой это сообщество и какими средствами трансгуманисты пытаются отменить смерть и приблизить эру тотального счастья. Если вы не читали об этих событиях в других изданиях, катабазийная пневмократическая партия гностических фашистов «Лёд» предлагает вашему вниманию этот лонгрид.

Бывшие супруги не смогли поделить десятки замороженных трупов в Москве. Виктория Удалова и Данила Медведев основали в 2006 году компанию «КриоРус», специализирующуюся на заморозке тел умерших. После развода они попытались поделить предприятие, но сделать это мирно им не удалось. pic.twitter.com/YqwJJu809I

— РЕН ТВ | Новости (@rentvchannel) Sep­tem­ber 8, 2021

Вам, возможно, уже попадалось на глаза это видео, части которого 8 сентября были растиражированы во множестве СМИ, блогов и телеграм-каналов. На обочине трассы стоят грузовики с внушительными белыми цистернами. В следующий момент одну из цистерн переводят в вертикальное положение – от нее клубами валит пар, в облаках которого передвигается женщина в развевающемся черном плаще.

Происходящее на видео выглядит странно. Все становится намного страннее, если знать детали. Белые цистерны – это сосуды Дьюара, в которых хранятся погруженные в жидкий азот тела и мозги клиентов компании «КриоРус» – единственной в России криофирмы. Женщина в черном плаще – Валерия Удалова, одна из ее учредительниц, которая попыталась перевезти дьюары с телами и мозгами из старого криохранилища в новое. Этому помешал ее бывший компаньон Данила Медведев, с которым они уже долгое время конфликтуют по поводу прав на деятельность в рамках «КриоРуса». Когда-то Удалова и Медведев были супругами и соратниками, но развелись, стали заклятыми врагами и теперь каждый из них готов на всё, чтобы отправить другого в тюрьму.

Этот шекспировский сюжет привлёк внимание публики и спровоцировал поток ироничных комментариев. Однако нашлось немало людей, которые восприняли историю с транспортировкой дьюаров не как повод для шуток из серии «киберпанк, который мы заслужили», а как удар по репутации индустрии, на которую возлагались глобальные надежды, связанные с победой над смертью. Именно так к крионике относятся сторонники трансгуманизма.

Преодоление смерти

Если совсем коротко, трансгуманизм – это философская концепция, которая поддерживает развитие науки и технологий, способных качественно улучшить физические и умственные возможности человека и искоренить любые негативные стороны его природы: душевные страдания, болезни, старение и в конечном итоге саму смерть. В широком смысле трансгуманистом может назвать себя любой сторонник научно-технического прогресса, исследующий различные его аспекты, – например, тот же Илон Маск. Но в более узком контексте трансгуманизм превращается в футуристическую (и в некоторых проявлениях довольно радикальную) концепцию, в рамках которой теоретически допустимо и заслуживает исследования буквально всё: от экспериментов в области генной инженерии и киборгизации мозга до оцифровки человеческого сознания или объединения всех разумных существ в одно сверхсущество.

Трансгуманизм в его актуальном понимании более-менее оформился к концу ХХ века – важной точкой на этом пути стало создание философами Ником Бостромом и Дэвидом Пирсом Международной трансгуманистической ассоциации Human­i­ty+. С тех пор внутри движения появлялись и исчезали различные фракции и ответвления, но в целом главной проблемой для трансгуманизма всегда оставалась проблема смерти.

– Кто-то приходит к этому через страх смерти, – рассуждает Данила Медведев, – кто-то размышляет о том, что если жить хорошо, значит бесконечно жить – бесконечно хорошо. А это предполагает неограниченное развитие в самом широком смысле.

Сегодня его имя звучит в СМИ в основном в контексте истории с дележкой дьюаров, в которой Медведев представляет одну из сторон конфликта. Однако к одной только крионике его деятельность не сводится. Медведев – один из первых активистов, благодаря которым о трансгуманизме заговорили по-русски.

Каноны, которых сегодня придерживаются российские трансгуманисты, были заданы в девяностые годы прошлого века, когда российские исследователи получили доступ к опубликованным в сети материалам своих западных предшественников. В 2003 году Медведев опубликовал перевод документа под названием «Часто задаваемые вопросы по трансгуманизму», и буквально через полтора года из сообщества заинтересовавшихся им людей возникло «Российское трансгуманистическое движение».

Это темпы, нормальные для девяностых и нулевых, но мало представимые в двадцатых – динамика прогресса в отношении разных трансгуманистических идей, по замечанию Медведева, тогда была совершенно другой:

– Если в 90‑е у нас был интернет-бум, всем было ясно, что технологии развиваются стремительно, и можно было спроецировать эти темпы в будущее и предположить, что к 2025 году компьютер станет мощнее мозга. Понятно, что это звучало фантастично, но в девяностые можно было поверить, что через четверть века мир станет другим. А сегодня мы понимаем, что за это время вообще не продвинулись по некоторым направлениям. Если раньше трансгуманизм был радикальной и зажигательной идеей, то сегодня становится понятно, что перед нами много тормозящих проблем, которые предстоит решить. Именно это сегодня важная задача, а не создание прикольных прототипов человеческого мозга, как это было в девяностые.

Медведева всегда занимал самый широкий спектр проблем, связанных с трансгуманизмом, – в разговоре он особенно часто упоминает о трансплантологии и об экспериментах, связанных с пересадкой головы. Но все же его имя не зря ассоциируют в первую очередь с крионикой – в 2005 году на базе РТД появилась компания «КриоРус», в числе восьми учредителей которой были Данила Медведев и Валерия Удалова. На тот момент они еще состояли в браке и считали друг друга идейными союзниками.

Валерия Удалова и Данила Медведев

«За бессмертие в нашей семье отвечает мама»

Идеи трансгуманизма интересовали Валерию Удалову как минимум с 1996 года, когда в журнале «Компьютерра» она наткнулась на статью философа и футуролога Макса Мора. Просто она называла этот свод идей не трансгуманизмом, а «динамическим экстрапианством». Но это детали – главное, по её мнению, в том, что она была и остаётся «врождённой имморталисткой»:

– Однажды, – вспоминает она, – трансгуманист Игорь Кирилюк спросил у моей дочери: «Дарья, что вы думаете о бессмертии?», а она ответила: «За бессмертие в нашей семье отвечает мама».

В Российское трансгуманистическое движение она пришла со стороны – ей помогла железная уверенность в том, что без нее там не справятся:

– Лидерство нужно просто приходить и брать, – рассуждает Валерия. – Я просто понимала, что я важна и что я лучше всех. Я сразу взялась за организацию семинара по трансгуманизму, хотя никогда не участвовала ни в чём подобном и даже не думала о крионике. Просто я жила в мире, в котором было место мечте о бессмертии. Годы шли, мечта не осуществлялась, инопланетяне не прилетали – вот и пришлось делать всё самостоятельно.

У неё в этом смысле не было никакого «спускового крючка», её мысли о бессмертии не были связаны с какой-то личной трагедией – просто Валерия всегда считала, что смерть – это «оскорбление рода человеческого»:

– Люди могли бы развиваться и развиваться, а они берут и умирают – это же безумие какое-то!

Логично, что после того, как они с Данилой Медведевым сошлись, основание криофирмы стало в каком-то смысле неизбежностью. По сути, крионика – одна из наиболее развитых практических областей деятельности трансгуманистов.

Крионика – это технология сохранения живых существ в состоянии глубокого охлаждения. Пока что этот процесс необратим, однако сторонники крионики уверены, что в будущем появятся технологии, которые позволят не просто разморозить человека для дальнейшей жизни или лечения, но и восстановить его личность. Разные эксперименты, связанные с заморозкой людей и животных, регулярно проводятся с начала прошлого века. До середины шестидесятых они имели чисто прикладной характер, но выход книги Роберта Эттингера «Перспективы бессмертия» поместил крионику в куда более широкий контекст: в контекст трансгуманизма и иммортализма. Во всем мире о ней заговорили как о большой романтической идее, дающей человечеству шанс перехитрить, а в перспективе и вовсе победить смерть.

Тогда же в США появились и первые крионические организации, которые стали предлагать людям услуги по сохранению их тел для будущего оживления. Часто деятельность таких организаций сопровождалась скандалами, из-за несовершенства технологий тела криопациентов трескались или разлагались, а обращение криоспециалистов с ними нередко было далеко от любых этических стандартов. Тем не менее, на протяжении следующих шестидесяти лет идея крионики жила и развивалась, а технологии криосохранения совершенствовались.

Отношение к ней в мире всегда было двойственным. Одни авторитетные ученые писали открытые письма в поддержку крионики, другие объявляли ее лженаукой и чистым шарлатанством. Впрочем, крионические организации всегда оставались в каком-то смысле неуязвимы для критики, ведь они ничего не обещали наверняка. Услуги, предоставляемые такими организациями по всему миру, сводятся к сохранению тела или мозга пациентов (чаще всего их для этого помещают в специальные дьюары с жидким азотом) при помощи существующих технологий, а вот за будущую разморозку никто не ручается. Сторонники крионики не могут доподлинно знать, что такая разморозка когда-нибудь станет возможной, но и ее противники не способны доказать, что появление таких технологий в будущем исключено – поэтому ни о каком мошенничестве говорить не приходится.

В россию практика крионики пришла в 2003 году, когда биофизик Игорь Артюхов сохранил в сухом льду мозг первого российского криопациента – Альфреда Моренкова. А первой полноценной криопациенткой «КриоРуса» стала 79-летняя Лидия Федоренко, мозг которой по воле ее внука был заморожен в присутствии корреспондентов «Программы Максимум». «КриоРус» был зарегистрирован чуть позже – как только это произошло, мозг Лидии Федоренко перевезли из Петербурга во вновь отстроенное подмосковное хранилище фирмы.

На тот момент «КриоРус» был единственным подобным проектом в восточном полушарии. На вопрос о том, почему в России стало возможным то, что по каким-то причинам отсутствует в других странах Европы и Азии, Валерия Удалова отвечает довольно просто: всё это случилось благодаря удачному симбиозу и энергии конкретных лиц – в первую очередь, Данилы Медведева и Игоря Артюхова.

– Изначально, – рассказывает она, – мы создали «КриоРус» для себя и родственников. Но я высокоморальный человек, меня совесть замучила из-за того, что мы располагаем чем-то, чего лишены другие россияне.

Из-за этого она настояла на выходе «КриоРуса» в публичное пространство – и с того момента, как компания заявила о себе, от клиентов, по словам Валерии, буквально не было отбоя.

– Может быть, – предполагает она, – у нас такая нация: с космизмом и дерзкими мечтами. У нас и Ленина хотели заморозить. Мечта – это нормально для россиян. А что такое космические путешествия? Это анабиоз, который позволяет летать в дальние галактики. Просто мы безбашенные и не трусливые. Немцы трусливые. А мы нет.

Действительно, для создания и юридического оформления «КриоРуса» требовалась доля авантюризма – просто потому, что законных действий предпринять было толком нельзя, равно как и незаконных, поскольку ни в одном законе термин «крионика» не упоминается. Поэтому «КриоРус» был зарегистрирован нейтрально – как научно-исследовательская организация. Причём у её создателей не было никаких собственных разработок и изысканий (не считая философских): буквально всеми технологиями – от изготовления дьюаров до проведения перфузии – с ними поделились американские коллеги: «Мы попросили, и они нам дали». Подход основателей конторы к делам всегда был довольно прагматичным:

– У меня было бизнес-образование, – говорит Медведев, – и для меня реализация любого проекта – понятная рутина. Даже если речь идёт о нанороботах или пересадке головы.

Данила Медведев

«Заплати и жди, когда тебя заморозят»

Валерия Удалова (она более известна под творческим псевдонимом Валерия Прайд) обещает, что абсолютно все криопациенты рано или поздно будут оживлены – если только не случится глобальной катастрофы, которая этому воспрепятствует. По её мнению, к этому неизбежно приведут технологии, многие из которых активно разрабатываются уже сейчас: наноремонт клеток, моделирование органов, создание компьютерной модели мозга и так далее. Правда, всё упирается в вопрос «когда» – особенно остро этот вопрос встал в последние два года, когда многие научные лаборатории перебросили силы и ресурсы на борьбу с коронавирусом.

– Ну пятьдесят лет, – пожимает плечами Валерия, – ну максимум сто.

Сейчас в «КриоРусе» более восьмидесяти криопациентов. Клиентов при этом намного больше. Разница существенная: криопациенты – это те, кого заморозили, а криоклиенты – те, кто заказал крионику для себя или близких. В основном это люди среднего возраста с техническим образованием. Молодёжи мало. «Она очень хочет, но ей старпёры не дают», – сетует Валерия. Пожилым людям крионика тоже не очень близка: «Дедушка против, [он говорит семье] – закопайте, сожгите, возьмите себе всё имущество». Очень часто крионируют родителей, очень редко крионируют детей.

Что ещё можно сказать про криоклиентов?

Например, Валерия отмечает, что едва ли не половина из них – религиозные люди. Такие просят поместить в дьюар с жидким азотом иконки, крестики и прочую атрибутику. Кто-то даже отпевает своих умерших родственников перед крионированием.

Те, кто заказывают крионирование для умерших, надеются на лучшее в будущем. Те, кто заключает контракт на себя, часто просто боится смерти – по наблюдениям Валерии, для таких людей это что-то вроде психотерапии, которая позволяет им победить страх.

Есть и особая категория несостоявшихся криоклиентов, которые предлагают (просят, умоляют, настаивают) крионировать себя прямо сейчас, не дожидаясь естественного конца. Иногда это просто безумно любопытные люди, которые хотят увидеть будущее. Иногда – те, кто ждёт смерти, потому что страдает от неизлечимых заболеваний. Всем им в «КриоРусе» вынуждены отказывать. Во-первых, такое крионирование во всём мире приравнивается к убийству. Во-вторых, даже при полной законности это всё равно было бы сомнительной идеей:

– Приходит, допустим, парень, говорит: «Меня девушка бросила, заморозьте меня». Я ему говорю – все хотят поскорее попасть в будущее, а кто его будет сейчас строить? Мы одни, что ли?

Еще одна категория криопациентов – животные. Собаки, кошки, кролики, хомяки, разные птички. Есть одна мороженая шиншилла Кнопочка. Про нее, кстати, на сайте «КриоРуса» размещен трогательнейший рассказ с фотографиями:

«Несмотря на то, что родители очень охраняли Кнопочку, однажды, играя, она очень сильно ударилась головой, и уже не смогла очнуться. Дети плакали, взрослые сильно горевали, думая, что надо проститься с Кнопочкой навсегда. Казалось, что всё потеряно и Кнопочку мы больше не увидим никогда. Но нет! Как же все обрадовались, когда нам предложили крионировать Кнопочку!»

Короче говоря, биологический вид для криоспециалистов не имеет значения.

– Главное, – говорит Валерия, – это любовь. Огромная, бесконечная любовь людей к тем, кого они крионируют. Это не памятник на могилке, а шанс попасть в будущее. 

Справедливости ради, помимо любви не помешают еще и деньги. Криосохранение – не дешевая услуга. Заморозка мозга в «КриоРусе» стоит 15 тысяч долларов, заморозка всего тела – 36 тысяч долларов. Но можно платить в рассрочку. Цены на крионирование животных устанавливаются индивидуально, но заморозка среднего по размерам котика обойдется примерно в 10 тысяч долларов. 

– Есть у тебя 36 тысяч долларов – заплати и жди, когда тебя заморозят, – говорит Валерия.

Все дети Удаловой законтрактованы в «КриоРусе» – старшая дочь уже даже оплатила свой контракт. Что до Медведева, то он крионировал собственную бабушку по материнской линии. Никто из родственников, по его словам, особо не возражал: интерес к научно-техническому прогрессу в их семье передавался из поколения в поколение. Отец и дед Данилы занимались соответствующими исследованиями – дед, например, писал кандидатскую по управлению ТНП на машиностроительном предприятии. 

– В большинстве случаев, – говорит Медведев, – криопациенты или их родственники – это люди, которые подкованы технически и которые интересуются иммортализмом. По крайней мере, им понятна сама эта идея. Сейчас в России десятки, а то и сотни тысяч человек, которые хотят быть крионированы, но не предпринимают конкретных шагов.

Чисто теоретически вполне можно вообразить такое количество желающих. Во всяком случае, тема если не крионики, то трансгуманизма в целом в последнее время всё чаще выходит из узких кругов и проникает в новости и массовую культуру (достаточно вспомнить название последней книги Виктора Пелевина).

Впрочем, трансгуманисты действуют не только в культурном и медийном поле, хотя и довольно редко выходят за его пределы. Например, в 2012 году они провели полноценный митинг за бессмертие. А Медведеву в свое время удалось поучаствовать в освобождении гольяновских невольников – они были спасены при непосредственном участии активистов, которым фактически пришлось брать магазин штурмом. В числе активистов был и Данила Медведев, который незадолго до этого как раз заинтересовался темой современного рабства.

– С одной стороны, – говорит он, – эта тема возникла случайно, с другой – она идеологически связана с вопросами прогресса и трансгуманизма. О каком бессмертии и сверхинтеллекте можно мечтать, если мы всё ещё допускаем рабский труд? Грубо говоря, если есть рабы, то зачем нужны роботы? Надо сначала рабство сделать невозможным, а уже потом говорить об автоматизации.

Валерия Удалова

Странствующие дьюары

Валерия и Данила были женаты одиннадцать лет, и большую часть этого срока совместно развивали крионику и привлекали в «КриоРус» новых клиентов, но брак распался. Это повлекло за собой раскол в профессиональной деятельности. К тому моменту Валерия уже девять лет была директором «КриоРуса».

– Проекты Данилы не шли, да и не могли идти, – рассуждает она, – я считаю, что он классный лектор, но плохой менеджер, и проекты делать не умеет. 

По ее словам, Медведев решил обвинить ее в краже и отстранить от дел. В ответ Валерия зарегистрировала новую компанию с тем же названием и вывезла половину криопациентов. Фактически она взяла то, что смогла унести – в старом хранилище в Сергиевом Посаде остались дьюары с подвешенными охлажденными телами, в новое хранилище под Тверью Валерия забрала замороженные мозги и ДНК. На данный момент новое хранилище еще не достроено, но стройка активно идет. Удалова говорит, что это будет прекрасное зеркальное здание.

В 2019 году она лишилась поста директора по результатам собрания соучредителей. Валерия говорит, что в этой ситуации ее поддержали «все, кроме кучки заговорщиков». У Медведева диаметрально противоположное видение всей этой ситуации:

– Валерия Прайд, второй директор «КриоРуса», решила произвести рейдерский захват. С тех пор, как в 2010 году она стала директором, она не могла выстраивать отношений с партнерами. Соучредители решили, что терпеть это нельзя, но Валерия попыталась не признавать результаты собрания и создать еще одно карманное ООО «КриоРус». Ситуация юридически прозрачная, но разбираться в ней долго.

Два юридических лица с одинаковым названием существуют уже более года – ясно, что такая ситуация не могла долго находиться в подвешенном состоянии. Перевезти всех криопациентов на новое место Валерия планировала еще давно, и 8 сентября конфликт перешел в острую фазу – именно его последствия и стали поводом для обсуждения во множестве пабликов и СМИ. Удалова попыталась перевезти несколько дьюаров (по ее словам, впервые в истории крионики ей удалось для этого придать им горизонтальное положение), однако встреченная по дороге полиция распорядилась вернуть дьюары на прежнее место. 

По словам Валерии, в машинах, помимо «различных небольших объектов», вывозились тела и мозги криопациентов – в том числе криониста Алексея Ломжева, одного из самых известных клиентов «КриоРуса» с крайне непростой судьбой. Ломжев был неврологом Волгоградского филиала бюро медико-социальной экспертизы, постоянно изучал проблемы старения и живо интересовался крионикой. Еще в девяностые он пытался самостоятельно сохранить тело умершего дедушки в контейнере с формалином, а позже крионировал в «КриоРусе» тело своего трагически погибшего сына и заключил контракт на себя.

В 2016 году Ломжева приговорили к 8,5 годам колонии и крупному штрафу за взятки и мошенничество – по мнению следствия, он на протяжении многих лет выдавал желающим поддельные справки об инвалидности. В январе 2018 года Алексей Ломжев был убит в исправительной колонии – другой осужденный избил его деревянной палкой, а затем бросил на пол неотапливаемой столовой, где Алексей провел несколько часов. Спасти его не удалось – на вторые сутки после смерти до него добрались криоспециалисты, которые извлекли мозг из тела и поместили в дьюар. 

Однако и после смерти злоключения Алексея Ломжева не закончились. По сути, и он, и другие криопациенты сейчас – заложники конфликта двух соучредителей «КриоРуса», каждый из которых сегодня настроен как никогда воинственно и бескомпромиссно. 

Йогурт вместо бессмертия

Многие сторонники крионики – независимо от того, принимают они точку зрения Данилы или Валерии или в равной степени сочувствуют обеим сторонам – предпочитают считать этот конфликт трудным периодом, который, как все надеются, вряд ли будет иметь глобальные последствия для российской крионики. Тем более, что на пути ее развития сегодня стоят куда более серьезные проблемы – в первую очередь речь идет о невовлеченности государства в трансгуманистические проекты, многие из которых крайне дороги в реализации и немыслимы без господдержки.

– Мы общались с руководителями разных уровней, – рассказывает Медведев, – и они понимали, что наши идеи хороши, но без письма сверху ничего сделать не могли. И так в большинстве стран. Например, в Казахстане Назарбаев выступал перед учеными и поставил перед ними задачу бороться со старением. Он вроде диктатор, его послушали, но в результате ученые произвели только какой-то аналог кумыса, который продлевает жизнь и омолаживает организм. Иностранные журналисты только посмеялись над этим: человек просил бессмертия, а ему йогурт дали.

По мнению Данилы, в России ситуация еще сложнее – здесь трансгуманизм буксует не только и не столько потому, что ученые или ближайшее окружение первого лица не могут правильно считать его запрос в силу необразованности.

– У Путина другая мотивация, – уверен он, – Путину продление жизни не очень интересно. С ним и Сурков пытался разговаривать, и с Берлускони они обменивались комментариями на эту тему. Но у Путина есть сложившееся представление о мире, и оно ему не то чтобы не подходит. Он оценивает информацию по принципу – нужно ему это или не нужно. Так что трансгуманизм не в приоритете, учитывая, что в зону внимания Путина эта тема точно попадала.

По мнению Валерии Удаловой, единственная надежда российского трансгуманизма сегодня – преданный делу богатый инвестор: «Свой Илон Маск. А лучше – раз в десять побогаче Илона Маска». Что до существующих институций и их функционеров, то Валерия не питает к ним никакой симпатии:

– В 2008 году у нас с Медведевым выходит статья про NBIC-конвергенцию, и в том же журнале [директор «Курчатвского института» Михаил] Ковальчук печатает какую-то ересь про технологии. Он получает свой экземпляр журнала и читает нашу статью. После этого мы были приглашены в «Курчатник». Может, я слишком демократична по своей природе, но мне были противны эти старые лживые пердуны, жаждущие бессмертия.

Рассуждая о том, что подлинный интерес к трансгуманизму не формируется не только в элитах, но и среди рядовых энтузиастов, Медведев говорит:

– Например, пересадка головы – сложный проект. Человеку, который приходит в трансгуманизм с базовым интересом, проще заняться БАДами и начать носить фитнес-браслет – тогда он выиграет дополнительные 5–10 лет жизни. Но с точки зрения тех, кто занимается трансгуманизмом с начала нулевых, мы все это давно уже прошли. Даже идея с БАДами может звучать разумно, но из всего их многообразия лишь пара-тройка имеет реальный эффект. Даже если мы берем лучшее из того, что предлагает Open Longevi­ty, даже самый лучший набор дает ничтожно малый эффект.

Open Longevi­ty – это крупное коммьюнити и исследовательский медиапроект, посвященный вопросам здоровья и старения, продления жизни и трансгуманизма. Один из самых заметных и медийных участников Open Longevi­ty – его идеолог и спонсор Михаил Батин – бизнесмен, общественник и основатель фонда «Наука за продление жизни». В своих публикациях и на страницах в соцсетях он развивает идеи иммортализма и резко критикует тех, кто воспринимает смерть как данность:

«Мысль о необходимости смерти для полноценной жизни — чудовищна. Подойдите к больному раком и скажите, что опухоль наполняет смыслом его жизнь. Или атеросклероз наполняет смыслом, ведь инсульт и инфаркт привносят осознанности. Так бы бегал по травке, забот не знал. 

Дикость — голосовать за смерть. За смерть для себя, а по факту — для всех остальных. Смерть отбирает смысл жизни. Полностью его перечеркивает. Отправляет человека в небытие. Я вот очень хочу донести до всех мысль: оправдание смерти — абсолютно бесчеловечная позиция».

Несмотря на такую радикальную риторику, в целом Open Longevi­ty довольно чужд романтический авантюризм, присущий сторонникам крионики – скорее проект демонстрирует взвешенный научный подход, а все инициативы, которые реализуются внутри него (будь то школа долголетия, геронтологические исследования, аналитическая работа и что угодно еще), остаются в рамках актуальных научных представлений и нечасто выходят в область чистой футурологии. 

Что до Михаила Батина, то ему, помимо прочего, принадлежит крайне актуальное в свете этого повествования высказывание:

«Практически каждый имморталист, который произвел на свет хотя бы один текст по тематике, считает, что только он один знает, как действовать правильно. Другие же трансгуманисты, по его мнению, немного или в достаточной степени идиоты».

Нечеловеческий субстрат

Трансгуманисты часто сетуют на то, что их проекты предполагают бурную деятельность, но не находят государственной поддержки. Однако есть и обратные примеры: когда поддержка со стороны фондов и госструктур имеет не очень высокий КПД. По общему мнению наших собеседников, именно таким в свое время оказался проект «Россия 2045″, который был создан в 2011 году и позиционировался как самый амбициозный и универсальный трансгуманистический проект на русском языке.

Проект, основным инициатором которого выступил медиамагнат Дмитрий Ицков, объединил известных философов, ученых и художников со всего мира (не говоря уже о пятидесяти тысячах заявленных рядовых сторонников) и наделал много шума: в его рамках проводились международные конгрессы и конференции, разрабатывались теоретические концепции и организовывались семинары. А в поддержку «Аватара», разработчики которого сформулировали четыре этапа создания искусственного человеческого тела, высказывались Стивен Сигал и Далай-лама. Однако спустя несколько лет у проекта возникли проблемы с финансированием, и к 2018 году все активности в его рамках тихо сошли на нет.

– Дмитрий Ицков, – говорит Медведев, – общался с тусовкой йогов-трансгуманистов. В какой-то момент им всем показалось, что их классные идеи недостаточно громко звучат и что это нужно исправить. Ицков занимался медиа и подумал, что может решить эту задачу – условно говоря, чтобы Путин услышал их, увидел и дал денег на проекты. Они проводили конгрессы в Москве и Нью-Йорке, создавали сайты, привлекали к своей деятельности многих людей, но у Ицкова была надежда на то, что всё это как-то развернется и задвигается дальше, а оно не развернулось и не задвигалось. И никакого дальнейшего плана на этот счёт у них уже не было.

В общем, что касается российских трансгуманистических инициатив, намного интереснее наблюдать даже не за громкими медийными проектами, а за энтузиастами-одиночками, которые ведут свою работу часто вопреки всем возможным обстоятельствам. 

Один из таких энтузиастов – житель Волгограда Ян Корчмарюк. Он – один из немногих, кто не пошёл по пути развития уже существующих идей, а создал оригинальную авторскую концепцию под названием сеттлеретика. Чтобы собрать все свои наработки воедино, Корчмарюк завел сайт, на главной странице которого сказано:

«А если создать полную и точную «цифровую копию» всех нейронов мозга, и всех связей между ними? Если создать компьютерную модель всех структур и функций мозга? Тогда можно будет сохранить эту информацию, и потом воспроизводить ее. Но уже – на ином «субстрате», то есть, на ином «материальном носителе информации». Более надежном, чем смертный биологический, белково-нуклеиновый, носитель. <…> Высокие технологии 21 века – уже позволяют сделать это! Надо только «знать, как». То есть, – сперва надо создать новую науку, науку о достижении «цифрового бессмертия». И такая наука была создана! В России, в конце 20 века».

Иначе говоря, сеттлеретика – это наука (так ее называет Корчмарюк), которая исследует возможности оцифровки человеческой психики и адаптации ее к разным носителям. То, о чем другие трансгуманисты осторожно заговаривают как о фантастической технологии будущего, Ян Корчмарюк разрабатывает давно и всерьез.

– Ян, – говорит Валерия Прайд, – жутко истеричный тролль, но его идея абсолютно верна. Ему просто не повезло с финансами, а вообще он мог бы очень сильно продвинуть и нанороботов, и сеттлеретику. Он может быть противным в интернете, но он написал книгу по сеттлеретике на четырех языках, а больше никто не сделал ничего подобного.

Валерия достаёт эту книгу с полки – действительно, она написана на четырех языках и просто огромна в объеме. Не менее объемны и критические отзывы, которые Ян получает по итогам своих публикаций. В сети его часто называют научным фриком, однако «фриковство» Корчмарюка скорее сводится к тому, что футуристические и фантастичные концепты он часто предпочитает актуальным научным данным – в рамках самой идеи трансгуманизма это скорее достоинство, но воспринять такой подход нелегко.

– Про Корчмарюка, – говорит Медведев, – один из его сторонников недавно написал хороший пост, суть которого в том, что Ян ***** [безумен], и это вредит делу. Если даже кредит доверия к теме очень велик, то в случае с Яном его обычно не хватает.

Текст, о котором говорит Медведев, крайне обстоятелен и не только дает представление о сильных и слабых сторонах сеттлеретики, но и может послужить чем-то вроде краткого гида по отечественным трансгуманистическим инициативам. Корчмарюк, ознакомившись с ним, оставил на своей странице «Вконтакте» довольно специфичный отзыв:

«Я пока не ответил: являясь нищим безработным бомжом-инвалидом, без иных средств к существованию (пенсия по инвалидности – 10 тыс. р., за квартиру надо платить – 13 тыс. р.) – участвовать в дискуссии не имею никакой физической возможности. Всё время уходит на выцарапывание жалких грошей в нищем провинциальном городе, и выживание тушки на них. Желающие получать свет от карманного фонарика – должны вставить в него батарейку. Желающие получать ответы от учёного – должны финансировать научную работу, направленную на получение этих ответов».

Долгая счастливая жизнь

В сообществе российских трансгуманистов Корчмарюк – не единственный герой-одиночка. Особняком на фоне прочих фигур стоит и кандидат физико-математических наук Виктор Аргонов – музыкант, который известен многим далёким от трансгуманизма людям как создатель технопоп-проектов «Комплексные числа» и «Виктор Аргонов Project». Виктор живёт и работает во Владивостоке и разрабатывает идеи гедонистического трансгуманизма или аболиционизма. Основным идеологом этого направления считается британский философ-утилитарист Дэвид Пирс – экстравагантный мыслитель и радикальный веган, среди прочего мечтающий в будущем перепрограммировать всех хищных животных планеты. Его последователи провозглашают основной целью своей работы искоренение страданий и максимизацию счастья всех живых существ. Для этого они предлагают использовать самые разные методы – от генной инженерии до фармакологии. Идея кажется соблазнительной, но при этом Аргонов – едва ли не единственный проводник гедонистического трансгуманизма в русскоязычной среде. Хотя особой проблемы в этом он не видит:

– В нулевые годы, когда появилось Российское трансгуманистическое движение, было много не очень здоровых дискуссий: настоящий ты трансгуманист или нет, нужно ли в будущем уничтожить эмоции или нет, хочешь ты, чтобы твой сознание перенесли в робота, а тебя убили топором, или не хочешь. Тогда в трансгуманизме было несколько фракций. Но сейчас люди выросли, философски помудрели, и гедонистический трансгуманизм перестал быть фракцией – скорее он превратился в парадигму, которые разделяют многие – просто кто-то делает на этом акцент, а кто-то не считает достаточно важным и интересным.

Помимо продления жизни Аргонов видит важной задачей трансгуманизма поиск способов прекратить страдания: в частности, разработку по-настоящему действенных антидепрессантов, которые избавят нас от непродуктивных психических состояний вроде депрессий, при которых человек просто мучается, и это не приносит пользу ни ему, ни обществу.

Уже более десяти лет Виктор Аргонов организует тематические семинары и вместе с единомышленниками активно пишет статьи о философских проблемах ГТГ. Однако сооснователи «КриоРуса» относятся к его идеям настороженно.

– Дэвид Пирс хочет счастья для всех во всём мире, – говорит Валерия Прайд, – Я встречала много таких идеалистов: он заточен на эмоциональное. Но ведь, развивая интеллект, мы становимся рациональнее, а значит, вряд ли человечество перейдёт в регистр постоянного кайфа. Сама идея – чтобы всем было хорошо – хорошая. Хорошая и бесполезная. Если ты гедонист – ты ничего не сделаешь, ведь твоя основная задача – получать кайф. Гедонизм – это пассивная позиция.

– Гедонистический трансгуманизм – это забегание вперёд, – говорит Данила Медведев, – Хорошо радоваться и наслаждаться жизнью, когда для этого проведена работа. В целом идея ГТГ правильная: человек должен пребывать в хороших состояниях, он не должен был тревожен или подвержен желанию выйти в окно. Но наше понимание того, как это работает, за много лет почти не поменялось: может, разве что, вышли новые антидепрессанты и так далее. Но революции, какой её изображали в киберпанке и аниме, не случилось. Медицина этим не занимается: например, изучать влияние MDMA на настроение ученый не может по понятным причинам. Есть просто люди, которые его жрут и фиксируют результаты на всяких сайтах. Это полезная работа, но она не продвигает нас, потому что про мозг мы по-прежнему не знаем почти ничего.

Медведев не зря упоминает аниме: с трансгуманистическими идеями его роднит не только киберпанковская эстетика и киборги, но и идея об объединении всех мыслящих существ в единое целое (в «Евангелионе» это называлось комплементацией человечества). Трансгуманисты любят подобные мысленные эксперименты. Дэвид Пирс, например, придумал утилитрониум: сверхсчастливый сверхогранизм, счастье которого увеличивается пропорционально массе его тела – если уровень получаемого им удовольствия не будет иметь верхней границы, он может уничтожить всё живое на Земле и в итоге станет счастливее всех существ вместе взятых (и внутри собственной этики будет совершенно прав). А Рэй Курцвейл считает, что в будущем всё население Земли, вся Земля и вообще вся материя во вселенной могут слиться в гигантский познающий организм – компьютрониум.

Всё это – футурология дальнего прицела, которая наряду с прочими темами занимает Аргонова:

– [Нам предстоит понять], как через исследование нейрокоррелятов удовольствия можно будет предсказать, захотят ли существа во Вселенной объединяться в Солярисы, захотят ли они поедать друг друга и конкурировать или же есть пределы, за которыми в конкуренции не останется смысла и наступит всеобщий мир.

Несмотря на работу по организации семинаров и написанию текстов, Аргонов считает своим главным направлением деятельности музыку, содержание которой полностью подчинено его идеям. Те же песни «Комплексных чисел» по большей части посвящены если не трансгуманизму как таковому, то научной фантастике и разным современным технологиям. А несколько лет назад Виктор закончил свой opus mag­num – полуторачасовую трансгуманистическую рок-оперу под названием «Легенда о несбывшемся грядущем», действие которой происходит в СССР в 2032 году.

Аргонов, конечно, не единственный россиянин, который разрабатывает идеи трансгуманизма посредством творчества. Тем же образом действует, например, Анна Арланова – актриса, режиссерский дебют которой под названием «-196» (это температура жидкого азота) полностью посвящен крионике. Фильм рассказывает историю Даниила Федоренко – того самого первого криоклиента из Петербурга, который передал «КриоРусу» мозг своей бабушки Лидии. 16 лет назад Арланова узнала об этой истории из «Программы Максимум» и загорелась идеей снять кино, хотя на тот момент не имела режиссерского опыта. На этой волне она познакомилась с Медведевым и Прайд, сходила на несколько семинаров по трансгуманизму, присутствовала во время перфузии в морге и в итоге осознала себя трансгуманисткой и убежденной сторонницей крионики.

Правда, фильм «-196» трудно назвать пропагандой крионики – временами он слишком реалистичен, а сцены, в которых студент с явными признаками нервного расстройства таскает по обшарпанной квартире бабушкин труп, вряд ли могут увлечь кого-то этой идеей. Однако Арланова и не ставила таких целей в ходе работы над «-196» – по-настоящему агитационным должен стать ее следующий фильм, сценарий для которого уже написан. По подсчетам Анны, производство фильма может обойтись примерно в 36 миллионов рублей.

Пока что Арланова не видит способа достать эти деньги. А между тем, именно сейчас агитационный фильм пришёлся бы очень кстати. Даже по настроению участников тематических чатов видно, что текущая ситуация сказывается на репутации российской крионики не лучшим образом. А после того, как конфликт основателей «КриоРуса» перешёл в активную фазу, он, похоже, не имеет никаких шансов на мирное разрешение.

 – Сейчас мы будем разбираться со Следственным Комитетом и так далее. Мы победим. Преступники сядут, – говорит Удалова.

– В течение следующего года завершится суд, по которому она получит сколько-то лет тюрьмы. Лет до пяти. Я рассчитываю на пару годиков, – говорит Медведев.

Тем временем, уже двое потенциальных клиентов «КриоРуса» дали понять, что в свете этого конфликта они не откажутся от планов по заморозке собственных тел, но, скорее всего, предпочтут не «КриоРус», а какую-нибудь другую контору, даже если та окажется в соседнем полушарии.

Эпилог

В чате «Жизнь КриоРуса», в который Валерия Прайд приглашает всех, кто так или иначе интересуется крионикой, чуть более четырехсот человек. Сейчас дискуссии в нем по большей части посвящены событиям недельной давности, но в более спокойные времена там часто велись отвлеченные научные беседы, а участники делились друг с другом соображениями по поводу крионики и личным опытом. В чате можно было наткнуться, например, на такое сообщение:

«Процедура крионирования кота сделала меня уникальным человеком. Я уверен, что на Земле больше нет водителя трамвая, который первую крупную сумму потратил на крионирование кота».

Автору этого сообщения, Евгению Рыжакову, 28 лет. Он живёт в Петербурге, увлекается урбанистикой и фотографией и действительно водит трамвай. Его кота (Рыжаков пишет о нем в настоящем времени) зовут Хвостик, и это «маленькая дворняжка-крысолов с немного грустной мордочкой».

В ноябре 2020 года Хвостик заболел, а Евгений из-за работы пропустил изменения в его поведении, чего до сих пор не может себе простить. В результате у кота случилась тромбоэмболия аорты, к адекватным ветеринарам удалось попасть не сразу – два дня его держали на интенсивной терапии, но исход был уже понятен.

– У меня возникла тяжелая дилемма, – рассказывает Евгений. – С одной стороны, коту всего шесть лет, умирать в таком возрасте это абсурд, глупо и совершенно невозможно. С другой – кот умирает, спасти его нельзя, ветеринария ничего не может сделать. С третьей – я считаю себя виноватым в сложившейся ситуации — мы в ответе за тех, кого приручили, кот не может сам сказать, что с ним что-то не так, я не уследил, запустил болезнь и привел к этой ситуации своим равнодушием. В сложившейся ситуации неприемлемости, но неизбежности смерти и своей за это ответственности я пришел к выводу, что крионирование – единственный логичный и возможный шаг.

Рыжанков заинтересовался крионикой несколькими годами ранее – после того, как посмотрел техно-оперу «Комплексных чисел» «Мы, 22 век», героя которого крионируют после ДТП и возвращают к жизни спустя 140 лет. Поняв, что часы Хвостика сочтены, он позвонил в «КриоРус», купил в магазине замороженных овощей и термопакетов на случай, если кот не доживет до Москвы, отключил его от аппаратов, забрал из ветклиники и отправился в путь. Овощи и пакеты не понадобились – кот умер, когда они с Евгением добрались до конечного пункта. В «КриоРусе» Хвостика подготовили к вечности – или, во всяком случае, к тому времени, когда людей и животных можно будет разморозить и оживить, а последствия тромбоэмболии – легко ликвидировать. Евгений попрощался с ним и уехал обратно в Петербург.

Хвостик стал двадцать вторым номером в списке котов и кошек, крионированных с 2009 года – в списке «КриоРуса» с ним соседствуют кот Китя, кот Кузя, кот Котя, кот Котенька, кот Сыр и другие животные.

Можно предположить, что срочно собрать необходимую для процедуры сумму водителю трамвая было нелегко, однако Евгений не хочет об этом говорить: «Насчет суммы у меня такое убеждение, что нет ничего дороже жизни, потому сумма и то, откуда и как я нашел средства, а также условия договора – не важны». Более того, он и сам рассматривает возможность рано или поздно вверить крионистам своё тело:

– Если к моменту, когда мой организм не захочет дальше работать, у меня будут средства для крионирования себя – я заключу соответствующий договор с криофирмой. Потому что зачем мне деньги, если я перестану существовать?

Иван Козлов