Живописное пророчество: творчество Виктора Браунера

Восточная Европа, дорогие конфиденты, не стала странным местом в последние десятилетия – кажется, она была такой всегда. По крайней мере, ещё в начале прошлого века она смогла породить такое восхитительное и неоднозначное явление, как Виктор Браунер, заметный румынский и французский художник-сюрреалист, мистик и незаурядный авангардист. Кроме всего прочего, в его распоряжении, видимо, был ещё и магический талант: в 1931 году Браунер написал автопортрет с, хм, видоизменённым правым глазом, а спустя 7 лет случился некий «мистический случай», как его сегодня именуют. Пьер Мабиль, товарищ-сюрреалист Браунера, описал в эссе «Глаз художника» произошедшее так:

«Внезапная необъяснимая вспышка неприязни произошла между людьми давно знакомыми и находившимися в совершенно устойчивых отношениях. Однако что-то неожиданно разрушило равновесие и вдруг возникла странная ссора — ни о чём. Ни в тот момент, ни позднее никто так и не смог понять её причины. Всё произошло внезапно и почти мгновенно. Одного из товарищей, Д., вдруг охватил приступ гнева. Обеспокоенные друзья поторопились вмешаться и разняли ссорящихся… Виктор Браунер в этот момент сдерживал того, на которого только что напали. И вот Д., находящийся в совершенном исступлении, каким-то образом всё-таки сумел вырвать руку, схватил первое попавшееся, стакан, изо всех сил швырнул его… но промахнулся. Браунер падает на пол, лицо его залито кровью и посередине висит вырванный глаз…

…Такова официальная хроника несчастного случая. Назвать его простым происшествием можно было бы, если бы ничто его не предвещало. Однако вся предыдущая жизнь Виктора Браунера внезапно оказалась только прелюдией к этой трагедии… и позволила представить себе всю прежнюю деятельность в ином свете».

Такое самосбывающееся пророчество, конечно, могло бы ужаснуть и только, если бы не имело огромных последствий в судьбе Браунера. Его сознание вдруг оказалось заполнено мрачными галлюцинациями и видениями, а этот период творчества художника называют «химерным», «сумеречным». В его творчестве вдруг всплывают индейские барельефы, образы из майянской и ацтекской культур, некие тотемные существа и злые духи.

Однако со временем ужас перед потусторонним сменяется родством; некоторые его картины откровенно похожи на образы, созданные Леонорой Каррингтон или Ремедиос Варо. И не столько живописной манерой, которая тогда уже объединяла всех сюрреалистов, а практически панибратством с существами из мира потустороннего, с анималистичными духами, фантастическими животными, которые окончательно увлекают в свой мир художника. Как он заметит после: «Я напоминаю Вам, что все эти животные находятся глубоко внутри Вас».