Чем похожи работа средневекового алхимического цеха и музыкальная культура 20 века? Какие процессы бурлили в музыке 19–20 веков, что в результате она превратилась в musica mundana? Какую роль в этом сыграл Дэвид Бирн и что делает его одним из главных картографов мира музыки? Мы любим аналогию искусства и [магического] Искусства, и потому присланный нам нашим давним читателем Русланом Головниным текст, отвечающий на все эти вопросы, для нашего проекта весьма актуален.
«Для алхимика честь авторства ничто по сравнению с сопричастностью к цеху. В прошлом эклектичный маскарад алхимии создавал псевдо-Аристотелей и фальшивых Василиев Валентинов, теперь породило эту тощую, похожую на палку фигуру, заключившую в себе ораторкое мастерство и силу демиурга».
