Корпоративная антиутопия: «Possessor» Кроненберга-младшего

Второй фильм Кроненберга-младшего, «Pos­ses­sor», уже поспешили назвать психоделическим трипом-хоррором. А перед нами тем временем – повествование о форменном духовном борении, история об одержимости, причём в двух приближениях. В первом вместо демонов да бесов выступает главная героиня – корпоративная наёмница и профессиональный одержатель. Во втором же одерживают её саму.

В центре повествования – особая технология убийства, фактически – одержание одним человеком другого (прям по формуле «любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства»). Это очень дорогое удовольствие, и годится оно для наиболее сложных случаев – например, когда сыну владельца глобальной корпорации надо убрать отца и на кону сотни миллионов или миллиарды, а также репутация будущего гендира. Но если одержимый киллером зятёк с наркоманским прошлым грохнет пол-семьи и суициднётся, кому придёт в голову обвинить беднягу-наследника?

Главная героиня, Тася Вос, – тихая серая мышка с безэмоциональным, как будто постоянно встревоженным лицом. В ней никак не заподозришь последовательного садиста, получающего удовольствие от убийств холодным оружием, заворожённого блеском металла перед тем, как тот входит в плоть. При этом, видимо, у технологии одержания есть какие-то требования к психике одержателя, так как Тася совершенно не похожа на хладнокровного суперсолдата, готового сломать любую человеческую пешку на пути к исполнению приказа. Зато она отличная актриса и будто не вполне принадлежит себе даже в обычной жизни. Или, быть может, так кажется потому, что героиня находится одновременно и на пике карьеры, и в очень важном кризисном моменте.

Дело в том, что в Тасе ещё осталось нечто человеческое, не поглощённое корпорацией, – а именно любовь к бывшему мужу и ребёнку. Она даже смеет просить об отпуске, чтобы провести его с семьёй, можете себе представить? Впрочем, «дома» она чувствует себя не в своей тарелке и вынуждена репетировать фразы, которые скажет сыну. Её непосредственная начальница, координатор убийств и патрон, Гирдер – сама бывший одержатель и видит в Тасе свою сменщицу. Но прежде чем это произойдёт, все интересы героини должны сойтись на работе. До того её будут преследовать неудачи, а сложнейшее дело обернётся пленом в психике одержимого и непосредственной угрозой родным.

Этот конфликт традиционных и корпоративных ценностей, полной семьи и верности целям организации, теперь выходит на новый уровень столкновения и заканчивается кровавой баней. Но предсказуемая победа бесчеловечной сверхтехнологичной конторы не видится превращением Таси в эдакого Дарта Вейдера, изуродованного и искусственного. Нет, на вершине своей карьеры она трогательно держится с начальницей за ручку, вместе с ней казнит родных: финальное па танца на костях она совершает без всякой травмы, окончательно превращаясь в нечто бесчеловечное и в этой бесчеловечности, в общем-то, совершенно здоровое. Даже способное на привязанность – в рамках корпоративной этики, само собой.

Тася не зря так хорошо подходит для убийств подселением: она не имеет собственной личности, морали или ценностей, и сама по себе – не более, чем уродливая маска-садист, натягиваемая технологическими средствами на несчастных жертв. Потому-то всё человеческое из неё должно быть изгнано; дедушка Берроуз мог бы тут многое сказать про паразитические контролирующие Образы – ведь именно Образом-паразитом теперь является Тася. Убийство её семьи в профессиональных коллизиях – подобие кровавого жертвоприношения в становлении человека демоном, могучим и пустопорожним; даже её корпоративное «вознесение» – такое же пустое и болезненное, хотя и окружённое флёром могущества и совершенства.

И это – сущность нового технологичного мира, который показывает Кроненберг-младший… то есть отсутствие всякой сущности. Призрачность, могущество, сухая техничность и эффективность, а также полное вытеснение не то что гуманистических ценностей, но вообще человечности. Это мир сервиторов, а не людей, фабрика, производящая только саму себя и никого более не обслуживающая. Зато наконец сжирающая вчерашних потребителей. Добро пожаловать в смелый новый мир.

Поэтому вторую работу Брэндона Кроненберга, конечно, не стоило локализовать как «В чужой шкуре» – а стоило бы, например, сделать отсылку к «Одержимой» Жулавски. Тем более что мгновенные, но невероятно впечатляющие картины садизма Таси (по крайней мере, они присутствуют в режиссёрской версии) очень близки к тому, что Анджей показывает в «Дьяволе», где герой постоянно орудует опасной бритвой. Оператор, Карим Хуссейн, подчёркивает эти моменты общим стилем съёмки, «помогающим» эмоциям героев: камера трясётся, когда герой пребывает в смятении, или уходит в сторону, когда пытается уйти от ответа.

Из иных лежащих на поверхности отсылок – реверанс к «По ту сторону чёрной радуги»: при непосредственном перенесении сознания в одержимого образ одержателя растекается и плавится, будто пластиковый. Ну а сама технология вселения и «переговоры» с бунтующей психикой не желающего подыхать носителя, конечно, отдают «Началом».

Когда смотрят работы Брэндона Кроненберга, всегда волей-неволей вспоминают его гениального батю. Брэндон это прекрасно понимает и сознательно делает крен в сторону от работ отца. Хоррор у него получился отличный: эксплуатирующий контекст Кроненберга-старшего, но самостийный, включающий даже какие-то боди-хоррорные элементы, но, по сути, уходящий куда-то в триллер… И при этом обнимающий актуальную проблематику не хуже того, как в своё время это делал «Видеодром», но с гораздо большей злобой и реалистичностью. К сожалению, кризис кинотеатров в пандемию подрезал Брэндону крылышки, но в будущем это ещё обязательно исправится.