Киномост к монстрам

Эти фильмы было трудно пропустить. Мне хватило двух коротких соприкосновений, взгляда мельком для запоминания на всю жизнь и, в последствии, долгих поисков DVD в коллекцию.

Самым впечатляющим было первое знакомство. Вторая половина девяностых, мне было четырнадцать или пятнадцать лет, и я в первый раз пришёл в видеопрокат за кассетой на вечер. Насколько я помню, тогда я ещё даже не начал искать в журналах описания фильмов для поиска в прокатах, поэтому взял наугад, руководствуясь оформлением кассеты. Причём искал просто фильм ужасов для отдыха, никакого особого снобизма во мне пока не было. Получился идеальный опыт, буквально с чистого листа. Попытаться найти хороший жанровый фильм, попасться на обложку и название «Монстры». Понять, что фильм очень и очень плох, но, внезапно для себя самого, получить от него чистое удовольствие. Мы смотрели фильм большой компанией и хохотали всю вторую половину.

В тот год я уже мог прочитать о том, что есть феномен по-хорошему плохого кино. Уже тогда в России был сформулирован зонтичный термин «трэш-кинематограф», включавший в себя как графоманское экспло, так и сознательный авторский кэмп. Скорее всего, за образец взяли термин euro­trash, попытки найти задним числом первоисточник привели к левой контркультуре, конкретно – к третьему номеру журнала «Радек». В любом случае в те годы мне точно попалась забавная статья в глянцевом журнале с описаниями фильмов Вуда, Кормана и «Трома». Но даже если я прочитал её до знакомства с шедевром Кучкова, всё равно это оставалось чистой теорией – на практике я считал, что есть кино хорошее и есть плохое. Хорошее смотреть интересно, плохое – нет. Кассета с «Монстрами» всё поставила на свои места.

Вторая случайная встреча с продукцией компании «Синебридж» случилась только через десятилетие.

Я жил в Даугавпилсе и собирался на работу при включённом фоном телевизоре. Там показывали начало фильма с потрясающе пошлым названием «Любовь на острове смерти».

В кадре аквалангист опускался на дно где-то в южных морях. На дне лежали колонны и статуи затонувшего древнегреческого города. Несмотря на прошедшие по сюжету тысячелетия, мрамор был абсолютно белым, без единого признака старения, без моллюсков и водорослей. Уровень китча и наглости был столь поразительным, что мне резко расхотелось куда-либо идти. Но пришлось.

Уже потом я понял, что оба фильма были прямо связаны с одним конкретным режиссёром и продюсером, и всерьёз заинтересовался таким феноменом. Этот интерес привёл к весьма занятному путешествию на несколько лет – с покупками у анонимных пиратов и баном моего аккаунта на гугле по иску от правообладателей. Последнее убило рабочую почту, но в конечном счёте я нашёл всё, что хотел. И это стоило всех усилий.

Историю Сергея Кучкова и кинокомпании «Синебридж» можно разделить на несколько чётких, ясно различающихся этапов. В советское время он был администратором, закончил экономический факультет ВГИКа и потом занимал должность заместителя директора киностудий, сперва Ялтинской, потом имени Горького. До этого, совсем молодым, он снялся в эпизодической роли в «Пиратах ХХ века», и очень похоже, что этот опыт навсегда повлиял на его представление о том, каким должно быть развлекательное кино.

В 91‑м он приступил к продюсированию собственных фильмов. Вернее, сперва не совсем собственных: два первых фильма «Синебриджа» были совместной продукцией с Сергеем Сендыком и его компанией «Пирамида».

Сендык – довольно любопытный персонаж, достаточно сказать, что пару фильмов, включая очень странную хтоническую мелодраму «Сестрички Либерти», Сендык финансировал под вывеской «Пирамида-Менатеп». Поскольку он сам никогда ничего не снимал, мы не можем заглянуть в его подсознание как автора, но выбор сценариев для финансирования по крайней мере нестандартный: от упомянутого сценария Улицкой до ирреальных «Ха-би-ассов» Аркадия Высоцкого. На таком фоне явно выделяются два боевика, снятых совместно с Кучковым.

Очень похоже, что за эстетику в них отвечал как раз второй продюсер.

Первый из этих фильмов, «Под маской Беркута», на деле скучнее своего описания. Трудно пройти мимо «дрессированные птицы воруют детей на острове Макомбо», но реализовано всё скорее в духе советских малобюджетных фильмов. Влияние «Пиратов ХХ века» очевидно, злодей укладывается в штампы про потенциальных оккультных диктаторов, но всё-таки не дотягивает до лучших образцов жанра. Зато режиссёр и актёр Георгий Николаенко подружился с Кучковым и затем сыграл в обоих его фильмах, идеально вписавшись в команду.

Зато второй фильм этого короткого периода входит в число моих любимейших образцов постсоветского экспло.

Итак – «Любовь на острове смерти» Андрея Малюкова, Кучков точно продюсер, в некоторых источниках даже указан как соавтор сценария. В данном случае – очень похоже: авторское видение вполне заметно.

Археологическая экспедиция плавает по морю. Что за море – не сказано, хотя ясно, что снимали на Чёрном море, и природа на прилегающих островах явно соответствует географическому положению. На дне моря, как уже упоминалось в начале статьи, лежат античные развалины, что окончательно фиксирует место действия в пределах ойкумены. С одним важным уточнением: на острове, где происходит действие, обитает племя дикарей непонятного расового происхождения. Они, скорее, похожи на набор штампов, возникающих в сознании при слове «дикарь». Для полноты картины, разговаривают эти дети природы на русском – или по крайней мере на том же языке, на котором говорят все остальные персонажи фильма. Весь этот русскоязычный крымский неолит управляется злобным шаманом, под маской которого скрывается проживающий на острове профессор с внешностью грузинского вора в законе – Нодар Мгалоблишвили очень хорош в этой роли.

Профессор тоже злобный: он восстановил античный рецепт производства наркотика из водорослей, подчинил себе туземцев и строит коварные планы. Но ему обязательно помешает попавшая на остров пара влюблённых археологов.

Археологи прекрасны. Главный герой наглядно демонстрирует всю мощь имиджа Никиты Джигурды, аутентичности мешает только то, что его играет не сам Божественный, а всего лишь Машков. В остальном образ лохматого и романтичного учёного-неандертальца вполне выдержан. Его партнёрша тоже восхитительна, большую часть фильма она, буквально, ходит в трусиках жёлтого цвета. Лишь иногда их снимая. Последнее обстоятельство только улучшает фильм; в отличие от довольно целомудренных фильмов самого Кучкова, Андрей Малюков постоянно раздевает, на радость зрителю, ключевых персонажей женского пола. Особенно хороша очень милая мулатка, играющая приёмную дочь злого профессора.

Как видим, перед нами практически эталонный образец эксплуатационного кино. Абсолютно глупый, нелогичный и конъюнктурный продукт, идеальное развлечение для тех, кто хочет отдохнуть и посмеяться над кинохалтурой. Но есть одно но: Малюков вовсе не графоман вроде Кучкова или Юрия Музыки. Наоборот, в его фильмографии преобладают вполне серьёзные и качественно снятые работы в диапазоне от мрачнейшей драмы про дедовщину «Делай раз» до очень интеллигентной и смешной комедии абсурда «Маленькие человечки Большевистского переулка, или Хочу пива». Он хороший режиссёр. И это заставляет посмотреть немного другим взглядом на тот цирк, что творится в этом фильме. Хотя при просмотре не заметно никакой фиги в кармане, но есть реальный шанс на то, что весь этот набор штампов был снят в качестве сознательного издевательства над условностями жанра. В этом случае фильм можно поставить на одну полку с такими вершинами сознательного кэмпа, как «Cobra Woman» Сьодмака и «The Lair of the White Worm» Кена Рассела.

Здесь возникает пробел на пару лет. Не знаю, как именно Кучков зарабатывал для следующего этапа, но в 93‑м изумлённой публике предстал новый «Синебридж». Теперь уже полностью подконтрольный своему создателю – в двух фильмах, снятых за короткий срок, Кучков занимает сразу должности продюсера, режиссёра и сценариста. Полностью авторское кино, без эстетических и этических компромиссов.

Сперва были «Монстры», столь поразившие юного меня.

При пересмотре впечатления от фильма, скорее, двойственные. С одной стороны – всё очень круто. Поскольку господин Кучков вообще не умел ни писать сценарии, ни снимать, у него получился совершенно абсурдистский фильм. Достаточно уже начала. Фильм начинается с сюрреалистичных кадров, где некие люди под водой накладывают макияж, пьют чай, водят машины и так далее. В каждой новой монтажной склейке они изменяют одежду и аксессуары и делают что-то новое. Между эпизодами показывают фотографа в водолазном костюме, снимающего данную сессию. У моделей нет кислородных баллонов, и наверх они в кадре не всплывают. Потом фотограф (а это Щербаков, играющий главного героя) решает, что хватит, и всплывает из бассейна. И из воды выходит один Щербаков, модели остаются внизу, под водой, кофе пить. Просто Бунюэль. Потом, примерно полчаса, можно даже проматывать, потому что герои скучно летят в экспедицию. В «зону». Всё как и надо, возглавляет экспедицию бывшая любовница фотографа, потащившая его снимать для них сенсационный материал. Но зона – это совершенно обычный микрорайон. Ни малейшей попытки обыграть возможности, которые предоставляет обезлюдевший город. То есть это «cher­nobyl­splota­tion», но Припятью и не пахнет.

Да что там возможности, там даже в моментах активных действий, когда герои от крыс и раков бегают, на заднем плане регулярно проезжают автомобили и поезда. Потом один из этих поездов, чисто случайно провозивших по зоне цистерны с жидким азотом, врежется в мышей. Роль взрывающегося поезда выполняет игрушечная модель. Кроме того, по прилёту в эту самую зону один из учёных произносит: «Подышим свежим воздухом на природе». И всё так и есть, при блужданиях по зоне никто не использует дозиметры. Вообще. Защитные костюмы, правда, используют, когда идут на разрушенную станцию. Но надевают их перед воротами станции, более того, на посту у этих ворот стоят солдаты без всякой защиты. И прекрасно себя чувствуют. «Никакие сто рентген не сломают русский ген» (с).

Мутаций в округе тоже сперва не видно. Правда, есть какие-то непонятные муляжи в лаборатории, при взгляде на которые произносится гениальная фраза: «Мы так и не поняли, как яблоко могло скреститься с грушей». И ещё размытые фото четырёхрогих козлов. Но перед приездом мутации резко прекратились, «видимо назревает новый виток». Да, кстати, там потом учёные ещё пытались как-то связать резкий рост различного скота с пятнами на Солнце, что привело к мощному псевдонаучному потоку бреда, но Кучков-сценарист про это очень быстро забыл. Ладно, скучную часть описал, теперь веселье. На ровном месте все эти забавные животные, до этого прятавшиеся от взоров учёных, вдруг резко вылезли изо всех щелей и принялись бесчинствовать. Вороны – сбивать вертолёты, крысы – хватать всех и вся. Ещё там было нечто неидентифицируемое, утащившее через окно учёного прямо в тот момент, когда он рассказывал о том, что придумал, как монстров утихомирить и остановить процесс мутации. Надо ли объяснять, что про эту линию сюжета сценарист/режиссёр тоже моментально забыл?

Всю эту битву российских военных с креветками я наблюдал с неизменным восторгом. Уровень спецэффектов – примерно как в классическом сериале «Buck Rogers», уровень пафоса забивает всё. Монстров почти никогда не показывают в одном кадре с людьми, а если пытаются, то получается дико топорно. Зверюшки явно набраны в ближайшем зоомагазине, что приводит к весьма комичному эффекту. Если крысы и вороны с ужасными раками ещё вполне местные, то питоны и экзотическая ящерица несколько выбиваются из туземной фауны. Вопрос с черепашкой для меня остаётся открытым, может и местная. В большинстве случаев ужасные монстры непринуждённо бегают по откровенно игрушечным декорациям, крыски – так вообще ухоженные и спокойные, но поверх наложены рыки и рёвы, а при монтажных врезках демонстрируют убегающих в ужасе хомо сапиенсов. С ужасными раками, кстати, ещё больший прокол. Мало того что за весь фильм они так никого и не убили, их задача вообще, похоже, заключалась в том, чтобы забираться на игрушечные вагоны и медленно с них падать, грозно, но вяло помахивая клешнями.

Короче – всё настолько прекрасно, насколько это возможно. Но есть одно крайне неприятное но… В одном из моментов грозно ползущую по игрушкам змею заманивают в ловушку и поджигают. Так вот, эта сцена сделана подозрительно реалистично, а для фильма с таким запредельно низким уровнем спецэффектов – очень подозрительно. И образовавшаяся у меня гипотеза мне сильно испортила удовольствие от просмотра. Если это не ошибочное предположение – то лучше бы они Щербакова как-нибудь прибили. Кадр с мёртвой черепахой подтверждает впечатление, а сбиваемые из духового ружья вороны в сцене боя с вертолётами всё расставляют по местам. Убивал он животных. Ради дешёвого хоррора.

И ещё в фильме есть один по-настоящему страшный момент. В нём оставшиеся в живых героиня Эллы Сафари с фотографом убегают в подъезд, заколачивают дверь (со словами «теперь мы в безопасности», что очень странно при наличии за спиной целого дома с возможными сюрпризами в виде берлог и проходов наружу), потом, обнявшись, садятся на ступеньки и вспоминают свою прошедшую любовь. Любовь подробно показывается, под дичайшую, плохо спетую англоязычную попсу, явно написанную специально для фильма. И это реально страх и ужас.

Через год вышло «С ума сойти!», снятое в том же составе.

Среди немногочисленных фактов моей биографии, которыми я лично горжусь, особое место занимает моё участие в выводе этого глупого, но очаровательного фильма в открытый доступ. На самом деле это тот случай, когда фильм редкий оттого, что он реально почти никому не нужен, это вовсе не утерянный шедевр вроде «Бурного потока». Но я вхожу в это «почти».

Мои поиски этого фильма начались сразу после просмотра «Монстров». Кучков оказался столь необычным кинографоманом, что пропустить снятую им фантастику было нельзя. Возникла серьёзная проблема: фильм был практически недоступен, его не издавали на двд и не раздавали на трекерах. Поиски привели на маленький пиратский сайт, где продавались за реальные деньги плохие копии фильмов. Покупка на подобном ресурсе нарушала мои принципы, в итоге я потратил почти два года на поиски в любом другом месте. Когда убедился в уникальности предложения и полном отсутствии альтернативы – смирился и купил. Воспринимая этот акт скорее как освобождение фильма.

Небольшое теоретическое отступление. Я крайне негативно отношусь к понятию копирайта в его современном виде. Но и к реальному пиратству, в виде продажи товаров, содержащих чужую интеллектуальную собственность, я тоже отношусь отрицательно. Одно дело – бескорыстно делиться текстом, на мой взгляд цифровая копия являет собой чистый текст, цитату с высоким объёмом передаваемой информации. Совсем другое дело – продавать контрафакт, наживаясь на чужом труде. Распространение цифровых копий является формой современного потлача, люди тратят собственное время и деньги на то, чтобы другие, незнакомые им люди, ознакомились с чем-то новым. Интернет становится грандиозной библиотекой. Но для меня лично возможность ознакомиться с файлом не означает обладание фильмом, книгой или альбомом.

В любом случае это всё стоило затраченных усилий, мне фильм очень понравился. Он глупый, нелогичный и халтурно снятый, то есть именно такой, каким я его заранее представлял. Его главное достоинство – удивительная лёгкость. Кучков снимает масштабную фантастику с инопланетянами и путешествиями во времени, совершенно не напрягаясь на том, как это всё показать. Результат замечательный. Инопланетность достигается заворачиванием актрисы в фольгу. Джунгли Амазонки снимаются в ботаническом саду, с вкраплениями архивных кадров с экзотическими животными, причём плёнка на этих кадрах явно отличается от той, на которую сам фильм снят. Древний Восток располагается в доме отдыха, а средневековая Европа – в обычном парке. Последнее особенно радует: зловещие инквизиторы преследуют своих жертв мимо стен, исцарапанных металлистами. Название группы «Guns N” Ros­es» явно подходит к историческому контексту. Массовки почти нет, Европа выглядит безлюдной. Видимо, последствия чумы. Разумеется, все люди всех наций во все эпохи говорят исключительно по-русски.

Сюжет достоин руки Кучкова-сценариста. Инопланетной цивилизации нужен магический кристалл, для добычи которого мобилизуется преподавательский состав средней школы во главе с директором. Актёры те же, что и в «Монстрах», но стилистика фильма заметно иная. Это уже не подражание западному хоррору, скорее попытка снять за копейки фантастику для детей и юношества в советском духе. Кстати, далеко не единственная в своём роде: в начале девяностых появлялись странные фильмы на тему «добрые пришельцы ужасаются реалиям постсоветской России», к примеру отличные «Вверх тормашками» Гусарова или чудовищные «Очаровательные пришельцы» Фомина. Однако тут из более-менее актуального можно назвать только эпизод с хулиганами в школе, напавшими на инопланетянку. Почти всё время действие проходит в романтическом прошлом. Отсюда и крайняя скромность фильма. Впрочем, Кучков как режиссёр явно избегал эротики. Элла Сафари абсолютно асексуальна даже в эпизоде с соблазнением султана. Отсутствие эротики с лихвой компенсируется уровнем абсурда, к финалу достигающим сюрреалистической силы. Это неописуемо, нужно увидеть самому. Каннибалы, охранники гарема и инквизиторы бегают по средней школе под мелодию Морриконе.

Резюме: совершенно замечательный постсоветский евротрэш, наглядно показывающий, что может собственных Бруно Маттеи земля российская рождать.

И главное, в этот раз ни одно животное не пострадало.

К моему огромному сожалению, на этом всё кончилось для Кучкова как режиссёра. Правда, «Синебридж» остался, хотя был заморожен на всю вторую половину девяностых. В самом конце они всплыли со школьным телесериалом “Простые истины”. Я смутно помню, что иногда попадал на него при переключении каналов и испытывал сильнейшее раздражение от навязчивой назидательности. Пересматривать и проверять правильность того ощущения, если честно, не хочу.

Не хочу и нырять в десятки фильмов и сериалов, снятых кинокомпанией в конце нулевых, то есть незадолго до смерти Кучкова. Из описаний отдельных фильмов похоже, что его интерес к жанровым поделкам сохранялся и в новое время. Но сам он прямо поучаствовал в сочинении сценариев и только сериалов про войну. Конкретно «Неслужебного задания» и «Сильнее огня». Возможно, когда-нибудь будут изучать всю эту волну патриотических сериалов нулевых, как сейчас изучают итальянское военное экспло, оно же «mac­a­roni com­bat». Но сам я предпочту оставить эту задачу будущим энтузиастам.

Для меня интересен только этот момент случайной свободы, продлившейся пару лет. Пусть даже и запятнанный по-детскому наивной жестокостью.

Раймонд Крумгольд