Через 55 лет после прибытия на зловещий полигон

55 лет назад долгий путь домой сквозь небеса, сквозь калёный лёд, сквозь кромешный полдень начал Егор Летов. Поэт и музыкант, «христианин всех религий», это он оставил нам надежду: однажды маятник качнётся в правильную сторону и времени больше не будет; присоединяемся к поздравлению Ибсората в его канале и предлагаем вниманию конфидентов несколько личных ответов Летова на «вечные вопросы» из разных онлайн-интервью на сайте Обороны.

Слова. Если бы я мог выразить то, что хочу, чтобы было понятно, я вообще бы писал только инструментальную музыку и сопровождал видеорядом (вообще наше творчество, моё и Кузьмы, очень кинематографично, мы киношные люди). Но, блядь, приходится говорить какие-то слова. Пришлось научиться выражаться красиво и здорово. При этом моя поэзия как таковая — это по сути тоже музыка с видеорядом. Ибо словами невыразимо то, что должно быть выражено. Слова сами по себе — дрянные костыли.

Материальные блага. Очень важны! Без них ничего бы я не сделал в жизни. Как что-нибудь сделать без гитары, без книг, без музыки, без всего? Как без денег вообще что-то можно сделать? Я всегда, сколько себя помню, всё время работал, чтобы что-то купить, послушать, читать, играть, звучать! Это было ещё в советское время, сейчас ещё жёстче. Вообще, чтобы что-то возникло, нужно, необходимо, чтобы вокруг было много всякого всего — игрушек, предметов (нужных и совершенно бесполезных), зверей, пейзажей на стене и за окном, компьютеров и т. д., отсюда возникают впечатления, переживания, эмоции, всяческие красивые вещи. Из ничего и возникает ничего. За материальные блага не обязательно продаваться. Их можно и нужно зарабатывать тем, чем умеешь и чему можно научиться. Самое главное, чтобы человек знал, ради чего это делается.

Творчество. Я люблю говорить, что я сочиняю вещи для себя и для таких же, как я. Но когда ты выбрасываешь вещь в мир, то возможны любые последствия, и мы идём на это сознательно. Чем больше людей находит для себя какие-то общие с этим грани, тем занятнее. Нельзя сказать, хорошо это или плохо: это необходимая составляющая всего, что РАБОТАЕТ. Всё же, что воспринимается однозначно, по моим понятиям, представляет из себя явление дурацкое — и даже зловещее и вредное.

Посмертие. Об этом можно всю жизнь говорить, если же совсем коротко, то думаю, что существуют ВСЕ мыслимые и немыслимые варианты продолжения и каждый их сам себе «наживает». Это касается, кстати, не только последующего бытия (или небытия), но и ежедневного.

Жизнь. Жизнь — это сказочная, чудесная способность учиться, это вообще единственная возможность чему-либо научиться. (Потому и убить — это страшная штука, ибо лишает убитого возможности что-то понять. Во всяком случае, на данном этапе.) Я не знаю, повезло мне или нет, но я, сколько себя помню, без всяких подсказок или накачек взрослых, или влияний, всегда как-то сразу знал, кто я такой, что мне нравится, что категорически не нравится, и с тех пор как вид не изменился — стал только более сам и более ВИД. Можно сказать, что я научился.

Свобода. Я считаю, что для того, чтобы жить и творить, что одно и то же, нужно быть СВОБОДНЫМ. Свобода представляет, по моим понятием, отказ от всех ловушек этого мира. Выражаясь высокопарно, я считаю, что наша цивилизация — это определённое мироустройство, которое питается определёнными энергиями — страха, боли, зависти, разрушения — список может быть бесконечным.

Реальность. Я считаю, что всё реально. Всё, что можно себе представить, — всё реально.

Долг. Долг один: творчество! Причём это страшный долг! Творчество — это даже не долг, это вообще единственная идея, которая достойна рассматривания и сосредоточения. Ибо все остальные проявления какой-либо идейности — это проявления бездарности и глобальной бесплодности.

(…) Ваши вопросы не ко мне, а в сияющую пустоту. В пульсирующую самоизменяющуюся радугу, которая существует по своим законам и желаниям, а может, и не только по своим. У меня, собственно, про это большинство стихов и песен, если вообще не все.