Жирная земляная тьма и языческие чудеса: «Ноябрь» Райнера Сарнета

Тёмный сезон 2018—19 как-то особенно для нас богат на хорошее кино – и один из лучших фильмов, виденных нами за последние месяцы, это «Ноябрь» Райнера Сарнета по повести «Ноябрь, или Гуменщик» Андруса Кивиряхка. Везде фильм именуется хоррором, иногда даже «национальным». Это, конечно, глупости, да и вообще жанр фильма обозначить сложно, очень уж он самобытный – иначе какая-нибудь «языческая трагикомедия в стиле магического реализма» получится, но уж никак не хоррор.

История, вокруг которой строится повествование, – и нелепая, и неожиданно в результате красивая история любви двух молодых эстонских крестьян из недоброго языческого села. Официально оно, конечно, католическое, причащаться-то там причащаются – но облатки сплёвывают; и Христа, конечно, уважают – ведь сусальное золото святое, ведьма может использовать его в своих целях; в конце концов, даже Библию почитают – ведь на ней можно заставить поклясться в чём-нибудь саму Чуму, если она однажды придёт прибирать сельчан.

Непобедимое, непробиваемое мрачное язычество – кровь и плоть почти всех персонажей «Ноября», именно оно стоит в центре повествования, а трагическая история неразделённой любви лишь позволяет ему проявиться чётче и ярче. И тогда за всем юмором низовой народной культуры, за големами-батраками из бытовых отходов и походами на перекрёсток, чтобы перехитрить Сатану, разверзается внезапно такая жирная земляная тьма, что старики признают, что жить так на свете-то и не стоит. Ну а молодые предпочитают затеряться каждый в своей любви, позволить изысканному колдовскому обману посеять в их коротких жизнях хотя бы немного чуда – и в эту тьму сорваться.

Ну потому что «молодые»-то – одержимая чувствами ведьма-оборотень и колдун-неудачник, максимально безграмотно продавший душу дьяволу. И эти двое – это лучшее, что могло случиться с селом, потому что кроме них остаётся только воровать у барина, мечтать выведать у призраков, где клад зарыт, обманывать Сатану и заставлять выданные им души работать на себя, жадно набивать подпол чужими сокровищами… ну и любоваться красотой эстонской природы и языческих ритуалов, тут уж точно будет на что посмотреть.

Потому что драгоценная, сверкающая, то ли ледяная, то ли серебряная корочка волшебства на самом краю этой тьмы всё же есть, и сияет она обворожительно. Так что можно забыть о грязных оскотинившихся крестьянах, сгребающих чужие, но наконец-то найденные ими сокровища, о жрущем землю священнике или бедном немце-Бароне, не знающем, как это всё развидеть, и просто смотреть в весёлые и злые глаза молодой, навечно молодой эстонской ведьмы – и в них найти драгоценного больше, чем в любом золоте или серебре.