Торт на вершине. «Тайные виды на гору Фудзи» Пелевина

Новая книга Виктора Пелевина (дорогого нашим сердцам и памяти) грянула в этот раз довольно внезапно: никаких публикаций промо в СМИ, почти никакой предварительной информации, одна лишь критическая заметка критикессы Юзефович накануне старта продаж. Тем удивительнее оказалось содержание этой заметки. То есть примерно понятно, что возможно сделать и такие выводы о романе «Тайные виды на гору Фудзи», но в целом Юзефович как будто растеряла своё мастерство критик_ессы, или читала совсем другую книгу, нежели мы. Впрочем, книги Пелевина, при всей их простоте для восприятия, могут быть (и непременно будут) прочитаны разными аудиториями совершенно по-разному. «Тайные виды на гору Фудзи» не исключение.

Но в этот раз Пелевину (как это видится Недорогой Редакции) будто бы хотелось писать книгу про мировосприятие и сотериологию ортодоксального буддизма, а так как широкий читатель такого манёвра бы не понял, то смысловой пласт легкоусвояемых и актуальных социальных шуток был выведен в отдельную сюжетную линию.

Эту сюжетную линию как раз и обзывают «мизогиничной» различные критикессы – и совершенно зря. Даже довольно добродушное подкалывание радфемок и SJW по поводу некоторых «перегибов на местах» не идёт ни в какое сравнение, например, с тем мрачноватым цинизмом по поводу межполовых отношений, который наблюдался в «S.N.U.F.F.». Пресловутой «мизогинии» в «Тайных видах на гору Фудзи» куда меньше, чем в ортодоксальном юго-восточном буддизме, который ПВО в последнее время продвигает.

И продвигает, надо сказать, очень хорошо: в основной сюжетной линии «Тайных видов» Пелевин на пальцах раскладывает читателю основные свойства бытия по буддизму – так называемую трилакшану (три печати мирского существования) в составе анитьи (непостоянства), духкхи (страдания) и анатты (бессущности).

Это весьма грамотная и честная вводка в мрачное и пессимистичное буддийское мировосприятие – прямым текстом и без всякой лишней романтики. Даже беззастенчивая реклама высших достижений буддийской психопрактики в виде четырёх медитативных дхьян не подслащивает пилюлю ортодоксального мрачняка, а затем следуют сотериологические рекомендации от противного – очень остроумная находка. Примерно так видится Недорогой Редакции буддийский контекст «Тайных видов на гору Фудзи».

Если же не воспринимать книгу как изложение буддийского катехизиса, то можно отметить, что персонажи книги весьма условны: будто бы силуэты в театре теней, озвучиваемые самим Пелевиным, даже не пытающимся придать голосам индивидуальность сверх нужного. Это ни плохо, ни хорошо – но в последний раз, когда персонаж оказался достаточно живым, ему удалось даже сбежать из книги Пелевина, что автоматически сделало эту книгу одной из лучших.

ПВО последние два десятка лет пишет примерно одну и ту же книгу, с не такими уж и значительными вариациями. Иногда получается удачно, иногда – не очень. В этот раз скорее удачно – по прочтении книги (которая, кстати, заканчивается мiрским хеппи-эндом, ибо мы понимаем, что хеппи-энд – вещь сугубо мещанская) можно удовлетворённо сказать: Пелевин – ТОРТ. Здесь передаём слово Ибсорату.

Прошлой осенью я, прочитав пелевинский “iPhuck10”, остался в смешанных настроениях, но твёрдо вознамерился по-прежнему любить, уважать и ждать нового произведения мастера. И ожидания вполне оправдались. «Тайные виды на гору Фудзи» настолько порадовали, а сразу же всплывшие рецензии на неё настолько удручили, что я захотел тряхнуть стариной и написать-таки на книгу любимого автора развёрнутый отзыв.

Что ж, это и правда возвращение «старого доброго» Пелевина. Сразу вспоминаются “Gen­er­a­tion П”, “Числа” или “Операция Burn­ing Bush” – у Виктора Олеговича здорово получаются описания жизненного пути обычного человека, со временем оказавшегося в очень необычной ситуации.

И мне это по душе – особенно после предыдущих экспериментов. Тем более, что большая часть этих экспериментов (особенно “Цукербрины”, “Лампа Мафусаила” и “iPhuck10”) мне, в силу неких причин, не особо понравилась. А здесь моментальное чувство узнавания – узнавания описанных жизненных реалий, панорама которых выводится как есть, без всяких иносказаний, и узнавания любимого с детства рассказчика и его очень характерного голоса.

Актуальная повестка, конечно, присутствует: от «охотниц на олигархов» до всяческих санкций-скрипалей-донбассов-баттлов, и так далее: я опознал далеко не всё, да и не стремился. Литературные реминисценции и инсинуации, может, и хотел бы распознать, да не настолько подкован – ну, очередной пас Сорокину разве что очевиден, Стругацкие тоже. Только вся эта формальная сторона меня сейчас не сильно волнует. Интереснее идеологическое содержание. Тем более что в отличие от, например, свирепого «филип-диковского» морока, которым предстал “Бэтман Аполло”, или от “Смотрителя”, который оказался завораживающим и ускользающим сновидением-коаном, новая работа устроена весьма просто (ну, по крайней мере, на первый взгляд) и из неё можно довольно легко извлечь вполне доступную мораль. Но не ту, которую поторопились извлечь авторы и авторки большинства отзывов.

Вот не очень новая мысль: среди романов Виктора Олеговича есть, условно, истории об индивидуальном «просветлении»: “Чапаев”, “Книга оборотня” и “t”, и есть о личном падении или «протемнении»: вавилонско-вампирский цикл в первую очередь. И вот когда вышла книга “S.N.U.F.F.”, то она удивила меня в первую очередь не футуристическим сеттингом и прочими внешними атрибутами – а «спасением на двоих» (хотя я знаю: не все согласны с такой интерпретацией). Из трёх главных героев одного ждал бесславный конец, двоих – счастливый уход за кадр этого «эксплуатационного кина». Ну так вот, по-моему, «Тайные виды на гору Фудзи» – в этом смысле последовательная инверсия “S.N.U.F.F.” и относится к нему так же, как упомянутые истории о личном «протемнении» к историям о «просветлении».

Вместо Каи тут Таня, вместо Грыма – Федя, а вместо Дамилолы Карпова – Дамиан Улитин, выполняющий похожую функцию инициатора действия, реквизитора сцены и комментария к происходящему. Точно так же как в “S.N.U.F.F.”, линии героев расходятся и снова переплетаются, приходя к совместному финалу – только вот финал этот выглядит, как бы это сказать… не очень-то радужно. Почему?

Ну, я думаю, потому что это книга, во-первых, про чёрную магию. Именно ею и занимаются всю дорогу Федя (возможно, в чуть меньшей степени) и Таня (возможно, в чуть большей). Ведь чёрная магия – это, по сути, манипуляция жизнью и восприятием другого человека а) в исключительно собственных интересах и б) с полным игнорированием интересов чужих. Оба героя всё время пытаются использовать своих «партнёров» как фанерный щит, которым хотят заколотить дыру в собственной жизни. Ну или как домкрат. При этом они ещё и хотят максимально обезопаситься от всякой ответственности и всякого риска, а потому ни о каком доверии речь тут даже не заходит. Зато о перекладывании ответственности – сколько угодно.

Во-вторых, это роман о том, что называют словом «карма», которая как раз и обозначает своеобразную ответственность за последствия действий и решений. Не в смысле какого-то наказания, а в смысле past dic­tates future, как нам недавно напоминали. Так что концовку можно даже считать хеппи-эндом: оба получили, что хотели. При этом, конечно, такое исполнение желаний сильно напоминает классические истории про коварных джиннов и демонов, которые исполняют запросы весьма буквально, но так, что от этого становится очень тяжко на душе. Формально подобным демоном-искусителем тут выступает Дамиан, но по сути-то дьявол – это желание обоих героев наебать не просто реальность, а чужую душу, см. абзац выше. Очень ярко это раскрывается в истории «преждевременного просветления», от которого Федя с друзьями на стенку полезли. Но в этой истории есть ещё один аспект, и я считаю его едва ли не главным.

Да, если посмотреть под определённым углом на все эти «высшие истины», может выйти так, что всё разваливается на куски, которые тоже разваливаются на куски, и так далее. И легко впасть в отчаяние и метафизический ужас (Вавилен Татарский, помнится, тоже однажды захотел ощутить биение жизни – ну и ощутил). Однако Виктор Олегович нам уже не раз напоминал, что есть, вообще-то, сила, которая скрепляет собой расползающийся мир. Та самая, которая the only engine of sur­vival, как пел басовитый канадский коэн. Да и «дрожащий советский голос» тоже пел не только про то, что «всё пройдёт», но и про то, что «не проходит, нет»: не зря эту песню Егор Летов любил, в отличие от Фединых подельников.

Так что, по-моему, это книга не о феминизме и буддизме, и уж точно не о мизогинии или мизантропии. Это о том, что бывает, когда есть всё, кроме любви. Тогда и наука, и всевозможная техника (в том числе и «личностного роста») становится чёрной магией, счастье оборачивается проклятьем, а просветление – кошмаром. И даже буддизм превращается в наебалово. Вот и всё.

И как интересно получается: в книгах якобы женоненавистника Виктора Пелевина эту истину могут понять не только отдельные диссидентствующие вампиры, но и лиса-оборотень А Хули, и баба-робот Кая, и скромная Надежда из «Цукербринов». И все они могут не только обрести счастье, просветление, надежду, да как угодно, но даже и приблизить к спасению других. Где же тут мизогиния-то?

Конечно, произведения у ПВО многоуровневые – я не имею в виду, что они представляют собой нечто крайне сложно устроенное в духе Пинчона или ещё кого-то, тут уж не мне судить, а просто, что есть там уровень внешнего антуража, есть тот, где все эти литературные игры и перемигивания, есть и глубокий, «философский», как любят это называть. Мало того, некоторые книги у него очень и разные толкования легко допускают – и среди них и “S.N.U.F.F.”, и вот “Гора Фудзи”. Но меня весьма удручает вот это вот почти всеобщее единодушие в рецензиях, словно, по известной формуле, «персонажи пишут».

Читаю отзывы обозревателей и критикесс, недовольных тем, что мало на этот раз угара, много проповедей, чувствуется старость и разводка, провисает темп, автор шутит над уже не очень-то актуальными мемасиками и приколы-то у него не первой свежести; а также морщащихся от «мизогинного душка» или прямо заявляющих, что автор ненавидит женщину как класс, считает, что та мешает мужчине достичь спасения, и так далее без конца… И трудно, знаете ли, не вспомнить изнывающего от скуки Федю и не нашедшую места Таню, которые хотят поскорее получить готовое решение не напрягая свою голову, а только «гоняя лысого», – и постоянно боятся, что кто-то их подставит, чего-то им втюхает, на что-то разведёт и вокруг чего-то обведёт. И ещё вспоминается приписываемая Эйнштейну фраза про глупость и вселенную.

Ну да ладно, не будем о грустном. В завершение хочу сказать ещё пару вещей. Во-первых, роман кажется мне стоящим перечитываний, подобно лучшим вещам писателя, и там могут открыться интересные штуки. Можно, например, уделить внимание тому, как интересно отражаются друг в друге действия героев в ходе «магической войны». Можно по-разному покрутить парадоксальные повороты и мысли, вроде тех «высших истин, которым мы не нужны – так зачем они нам», или по-разному интерпретировать финал. Было бы желание.

А во-вторых, возвращаясь, так сказать, с небес домой, к простым радостям, могу сказать, что при всём при этом почти всю книгу я, как в старые добрые времена, хихикал и хохотал. Давно такого не было. Так что, конечно – ТОРТ.

P.S. Ах да. Это я невнимательно читал, или правда на этот раз не замечено взаимопересечений с прошлыми произведениями (ну, за вычетом эпиграфа)?

UPD: Аманда Лизард уже мелькала в iPhuck.

P.P.S. Философ Витгенштейн, с работами которого Виктор Олегович хорошо знаком и которого не раз упоминал в своих произведениях, говорил о своём «Трактате», что тот состоит из двух частей: «той, которую я написал, и той, которую я не написал». Подразумевая, что слова, из которых состоит книга, как бы изнутри ограничивают то невыразимое словами, что и является главным её содержанием.

Чуть изменив угол, можно приложить такой подход и к творчеству самого Пелевина (который, мне кажется, в том же смысле писатель, в каком Витгенштейн – философ, то есть с оговорками). Только в его случае ненаписанной «второй частью» произведений служат реакции читателей, в том числе всевозможных критиков. А поскольку книги его многослойны, а сюжетные повороты в них неоднозначны, то их чтение превращается в своеобразный проективный тест. Это в чём-то приложимо к любым произведениями искусства, но тут особенно заметно.

Вот именно в этом смысле Виктор Пелевин – «барометр времени». В критических статьях регулярно поминают (обычно в качестве утраченной) его способность «объяснить произошедшее за год так, как никто не ожидал», создав такой дайджест прошедших новостей (а иногда и заглянув в ближайшее будущее). И сокрушаются, когда эту способность не видят в работе. А мне кажется, его книги работают «барометром», или, лучше сказать, «эхолотом» благодаря вот той «написанной другими» второй половине. О настроениях и общем состоянии людей можно составить некоторое представление, почитав отзывы. Автор послал пробный сигнал, а мы можем изучить форму волн, отражённых от массового сознания.

В этом плане почти недельное чтение рецензий и реакций на «Гору Фудзи» может сообщить довольно многое о паттернах мышления и поведения «читающей публики». Пока, похоже, вырисовывается заметная склонность к скоропалительным выводам, «триггерению», неправомерным обобщениям, нетерпимости, подозрительности, какой-то задёрганности и усталости, что ли, хромающему чувству юмора и множеству профессиональных болячек, а в целом – к умственной лени. Можно было бы пошутить в духе «никогда такого не было, и вот опять» – но столь контрастной картинка на экране монитора не была, действительно, давненько. Мой-то отзыв, конечно, тоже дополняет эту сомнительную панораму (я на большее не претендую), и из него, пожалуй, тоже можно узнать больше о моих личных настройках, чем о произведении автора.

Но выходит так, что на данный момент среди всего мною прочитанного самой толковой по содержанию и уравновешенной по форме (п)оказалась не какая-то из многочисленных реакций литературных критиков и общественных деятелей, а статья совершенно незнакомого мне буддиста с соответствующего форума, найденная почти случайно.

Ibso­rath