X. Сконструированные языки (перевод книги «Ксенолингвистика: Психоделика, язык и эволюция сознания»)

От редакции. Итак, после долгого перерыва, связанного в том числе с занятостью переводчика в не менее нечеловеческих, циклопических проектах Катабазии, мы возобновляем публикации перевода книги Дайаны Слэттери «Ксенолингвистика».

Очередная глава, «Сконструированные языки», посвящена деятельности Общества Сконструированных Языков, сети лингвистических фриков и гиков, которым хватило задора пойти по стопам профессора Толкина и создать собственный язык, а то и не один (Дайана Слэттери также входит в это общество). Несмотря на то, что это глава скорее посвящена общему обзору, нежели подробному разбору «кон-язов», здесь вы сможете найти немало интересного, а возможно, один из упомянутых языков подаст вам конструктивные идеи и вы сможете присоединиться к Обществу на полных правах! Языки с дополнительным начертанием букв для выражения эмоций пишущего, языки инопланетной расы типа бехолдеров, кельтско-санскритская вязь, в которой отсутствуют как класс глаголы, языки прикосновений, на которых можно общаться, просто держась за руку… От этого просто захватывает дух! 

[Читать Введение]

[Читать ГЛАВУ 1.]

[Читать ГЛАВУ 2.]

[Читать ГЛАВУ 3.]

[Читать ГЛАВУ 4.]

[Читать ГЛАВУ 5.]

[Читать ГЛАВУ 6.]

[Читать ГЛАВУ 7.]

[Читать ГЛАВУ 8.]

[Читать ГЛАВУ 9.]

[Читать ГЛАВУ 10.]

[Читать ГЛАВУ 11.]

[Читать ГЛАВУ 12.]

ДАЙ­АНА СЛЭТ­ТЕ­РИ

КСЕ­НОЛИН­ГВИС­ТИ­КА: ПСИ­ХОДЕ­ЛИКА, ЯЗЫК И ЭВО­ЛЮЦИЯ СОЗ­НА­НИЯ

ГЛА­ВА 10. СКОНСТРУИРОВАННЫЕ ЯЗЫКИ

Одна из сфер деятельности, дающих лучшее понимание ксенолингвистических символических систем – это организованная деятельность в области конструирования языков. В конечном итоге «совершенство» языка – это вопрос глубоко личных представлений. С одной стороны у нас идеал Лейбница: вся речь, сведённая к одному языку, абсолютно рациональному, абсолютно понятному всем, кто им пользуется, совершенно подчинённому правилам, языку, высказывания на котором понимаются однозначно, без каких-либо двусмысленностей. С другой стороны – сладость полисемии, новых сочетаний новых звуков, проскальзывающих то тут, то там каламбуров, игры слов, метафор, поэзии и создания совершенно новых языковых систем, для чего бы они ни служили создателю и в чём бы в них не проявлялось его или её представление о совершенстве. Зачастую созданные языки служат в том числе для того, чтобы поделиться ими с другими – не затем, чтобы завербовать их в число использующих эти языки; «конструирование языков» по сути становится родом искусства.

Языковые гики

Искусство создания языков практикуется членами Общества Сконструированных Языков, группы объединённых общим интересом людей, которые (включая мою скромную персону) сами себя характеризуют как «языковых гиков», а свои занятия называют «кон-язом». Занятие кон-язом (от «конструирования языков») подобно одержимости, таинственно и непросто. В кон-язовом мейлинг-листе – очень высокая активность, а от участвующих в ней требуются обширные специальные знания, особенно по части естественных языков, лингвистики и семиотики, а кроме того, наличие духа игры. Многие кон-язщики помимо этого поднаторели в графике: кроме всего прочего они занимаются созданием приятных глазу письмён.

Различие между теми, для кого важнее всего идеал рациональности и теми, для кого важнее всего стремление к искусству и красоте породило раскол и споры между участниками изначального кон-язового мейлинг-листа. Пом-язщики (auxlangers – рассматривающие язык как вспомогательное приспособление) видят языковое совершенство в точности обозначений и рациональном строении языка. Пом-язщики в конечном счёте отделились и создали свой собственный мейлинг-лист.

Бенгт Филип Йонссон написал об этом в кон-язовом мейлинг-листе так:

Как минимум на мой взгляд занятие кон-язом – это, несмотря на весь солипсизм, исполнительский вид искусства. Грамматика кон-яза для меня не настолько захватывающа, как рассказы о том, как конструктор узнал, на что должна быть похожа эта грамматика и почему. Поэтому для меня наиболее подходящий термин для этого вида искусства – «конструирование языка», а «кон-яз» в истинном смысле – «конструирующийся язык», а не «уже сконструированный язык», так как самое волнующее это путешествие, а не цель, и даже не момент прибытия к ней.

(Jon­s­son 2009)

Языковое разнообразие

Кон-язщики обычно рассматривают ветхозаветный вавилонский инцидент в качестве фичи, а не бага. Чем больше языков, тем лучше! Перевод истории про Вавилонскую башню на собственный кон-яз в сообществе является стандартной практикой, почти что ритуалом инициации. Кон-язщики отмечают, что языковое разнообразие утрачивается наравне с биологическим, «с такой скоростью, которой ранее не наблюдалось во всей истории человечества», как утверждает Туве Скутнабб-Кангас из Роскильдского университета в Дании. Европа в отношении языкового разнообразии – самая бедная часть света, тогда как «туземные народы, этнические и языковые меньшинства являются хранителями мирового языкового разнообразия».

В одной Нигерии насчитывается 410 языков; в Папуа-Новой Гвинее – 850 языков; в Индонезии – 670. И эти языки составляют 25 процентов от всех языков мира. Языковое и биологическое разнообразие взаимосвязаны: как правило, где наблюдается высокое языковое разнообразие, там наблюдается и высокое биологическое разнообразие, и наоборот. (Skutnabb-Kan­gas 2002) Языки вымирают быстрее, чем бабочки – везде, кроме сообщества кон-язщиков. Создание языков и эксперименты с ними всплывают на поверхность первичного бульона ест-язов (естественных языков), принося с собой множество изменений, вариаций и гибридов, а также новых видов письменности (систем письменности, которые могут и не отображать звучание языка). Возникающие виды языков – визуальных (как двухмерных, так и трёхмерных), жестовых, пластических, языков без устной речи и нечеловеческих – принадлежат к этому множеству.

■ Рисунок 96: «Боритесь с исчезновением языков – изобретите язык!» Дэвид Петерсон, язык Камакави.

Дж.Р.Р. Толкин – Шекспир от кон-яза. В его лекции «Тайный порок» описывается его собственный опыт в конструировании языков, чем он увлёкся с раннего детства, и приводятся его размышления на эту тему. (Tolkien 1983) Если не все, то многие кон-язщики в какой-либо форме начали свои занятия в детстве. Толкин называет конструирование языка «новым искусством или новой игрой», и действительно, это занятие укладывается как раз между этими описаниями. Стремление к таинственности, секретности проявляет себя различным образом, начиная, возможно, с радости, которую детям приносят сплачивающие их тайные языки и тайные общества, как отмечает Толкин. Потом появляются шифры, позволяющие сохранить секреты, таящиеся в личных записях. Такие секретные языки некоторые называют stealth-langs, «тайноязами». Язык/шифр «Роза» Дины Ларсен служит именно для этого. Говоря её собственными словами: «Он основан на английском, но в нём 75 символов. Есть вариации каждой буквы, призванные отражать эмоции. Когда я пишу, я бессознательно использую эти формы. А когда я перечитываю написанное, узнаю, что я чувствовала. Так я могу наблюдать за собственными «сокровенными мыслями»».

А вот насмешливый взгляд на секретность – или неприкосновенность личной информации – от автора Leah из листа alt.language.artificial:

А насчёт интереса к языку у кого-то, помимо его создателя, то он, бывает, появляется со временем. Когда я сконструировала свой первый язык, я предложила знакомым людям помочь выучить его, и они отказывались – НО до тех пор, пока я не начала вести свой личный дневник исключительно на своём кон-язе. ВОТ ТУТ появился интерес. Конечно же, им хотелось позаглядывать в мои самые тайные мысли. Таким образом мой кон-язом стал моим тайноязом.

«Тайный язык», stealth lan­guage – также толкиновский термин. С его точки зрения, тайный язык может «удовлетворить потребность в том, чтобы ограничить понимание собственных слов отведённым кругом людей, границы которого можно в той или иной степени контролировать или определить, или же потребность в радости от подобного ограничения. Такие языки служат целям тайных и преследуемых обществ или странноватой склонности делать вид, что принадлежишь к таковому».

Вспомните пиджин, креольский, языки рабов. Толкин начал писать «Сильмариллион», первую часть его «мифологии для Англии», которая легла в основу «Властелина колец», во время Первой мировой войны, когда лежал в госпитале, где лечился от полученных в битве на Сомме телесных и душевных ран. «Сильмариллион» Толкина – это мифология, посвящённая его эльфийским языкам, квенье и синдарину. Для Толкина язык и мифы теснейшим образом переплетены.

Придётся отвергнуть представление о том, что для идеального процесса создания языка как произведения искусства совершенно необходимо сначала как минимум схематично набросать соответствующую ему мифологию. Не только потому, что стихотворные строки неминуемо окажутся частью (более или менее) законченного целого, но потому, что создание языка и мифологии – процессы связанные между собой; чтобы у вашего языка появилось своё собственное лицо, в него должна быть вплетена его собственная мифология… Несомненно, верно и обратное: конструируя язык, вы породите и мифологию. (Tolkien 1983)

В современном мире кон-яза этот принцип действует для значительного числа языков: они тесно связаны с воображаемыми мирами, где служат средством коммуникации. Салли Кейвз, профессор на кафедре английского в Рочестерском университете, начавшая создавать язык и мир под названием Теонат (Teon­aht) в возрасте девяти лет, красноречиво описывает данный принцип:

Те, кого эта муха не покусала, абсолютно точно захотят узнать, зачем мы этим занимаемся: зачем изобретать что-то настолько изощрённое, настолько затейливое, что лишь немногие смогут разделить его с нами, а то и вовсе никто не сможет? Начать заниматься чем-то подобным – всего лишь чудачество, но вот упорно продолжать эти занятия – это, конечно, безумие. И всё же в этом начинании я не одна. Когда я обнаружила кон-язовую рассылку, посвящённую глоссопее или искусно выполненному созданию языков, я попала в мир единомышленников, разделявших мою любовь к языкам – не только к естественным языкам, но и к экспериментам в области синтаксиса, морфологии, типологии, лексикологии, мифологии и историчности… заниматься глоссопеей – всё равно что строить необычный, новый, мифический город. Начинаешь с фундаментов и отстраиваешься, укладывая один камень за другим. А иногда начинаешь с крыши и достраиваешь всё сверху вниз. Бывает, прокладываешь извилистые пути, бывает – прямые; бывает, возводишь соборы, мосты, прорываешь каналы. Иногда всё рушишь и начинаешь сначала. Постепенно у города появляется свой характер и своё население, а ещё – все принятые в нём правила, и ты начинаешь осознавать, насколько его улицы, дома и люди уникальны. Ты релексифицируешь свой мир.

(Caves 2010)

■ Рисунок 98: Салли Кейвз, рисунок – Теонат, сконструированный мир и язык.

Сай Эмрис, основатель Общества Сконструированных Языков, выкладывает в сеть переработанный множество раз результат его многолетних трудов, «Устройство идеального языка» (Design of an Ide­al Lan­guage). Говоря его собственными словами:

Я отнюдь не полагаю, что то, что мне хотелось бы видеть в языке, почему-либо является объективно лучшим; я полагаю лишь, что можно объективно рассмотреть некие желаемые критерии, произвести в них необходимые изменения, а затем начать систематически воплощать желаемое оптимальным образом. Таким образом, существует бесконечное количество возможных совершенных языков, каждый из которых будет основан на одном наборе желаемых критериев из бесконечного количества.

(Emrys 2006)

Для Сильвии Сотомайор то, что она секла лингвистическую фишку, по-настоящему разбиралась в правилах, по которым устроены языки, стало отправной точкой для того, чтобы нарушить их при создании собственного кон-яза келен (Kēilen). Сотомайор, будучи с детства зачарована всем, что имело отношение к кельтам, создала несколько разновидностей радующей глаз письменности келен.

■ Рисунок 100: Сильвия Сотомайор, «клеточная» письменность келен.

■ Рисунок 101: Сильвия Сотомайор в церемониальном облачении с надписями на келене.

Когда я изучала языковые универсалии, то задумалась, на что был бы похож язык, который бы их игнорировал. Вот так келен и стал моей лабораторией, где я исследовала границу между человеческим и нечеловеческим языком. Этому занятию присущи некоторые трудности. Начнём с того, что, поскольку мы не обнаружили никаких разумных пришельцев, мы не можем взглянуть на нечеловеческий язык для сравнения. Так что моей стратегией стало взять универсалию и изъять её. (Sotomay­or 2009)

В келене глаголы заменены закрытым классом «реляционных слов», выполняющих синтаксическую функцию глаголов.

Подавляющее большинство кон-язов, созданных членами Общества Сконструированных Языков, выстроены по примеру естественных языков. Я упомяну здесь два кон-яза, которые не входят в число таковых и могут считаться именно что входящими в область интересов ксенолингвистики. Язык рикчиков авторства Дениса Московица – нечеловеческий, и не только потому, что его пердполагаемая родина это вторая планета от звезды Альфа Центавра А.

Тело у рикчиков – это большой шар (диаметром чуть больше полуметра), внутри него находятся почти все органы рикчика, а опирается оно на 49 длинных, примерно двухметровых щупалец. Спереди у шара единственный глаз с круглым веком. 7 щупалец, находящихся непосредственно под глазом, короче и легче, и ими пользуются для общения. (Moscowitz 2009)

■ Рисунок 102: Деннис Московиц, «Рикчик, жестикулирующий щупальцами».

■ Рисунок 103: Деннис Московиц, рикчикские морфемы, основанные на жестах щупалец.

Язык рикчиков радостно предлагает нам знаки или жесты без какой-либо звуковой составляющей. Письменность рикчиков не предполагает сопутствующей устной речи. Более того, «жестикуляция» рикчиков зависит от их физиологии со множеством щупалец. В языке рикчиков видны тонкости процесса воображения языка по-настоящему неземных существ.

Сай Эмрис и Алекс Финк разработали «хватательный язык», кинестетический тайнояз, «в котором задействованы исключительно прикосновения, что позволяет двум людям свободно общаться при том, что со стороны это общение будет выглядеть так, будто они всего лишь держатся за руки». Движения пальцев включают в себя нажатия, потирания, движения большого пальца и всех пальцев одновременно и «аккорды», берущиеся пальцами. Насколько мне известно, в мире кон-язов это совершенно уникальный случай. (Emrys 2009)

Две символические системы в этой книге рассматриваются подробно: это «Временная волна нуля» Маккенны (глава 9) и символическая система Глайд (глава 2). Они – в некотором смысле сконструированные языки от мира психоделии. В каждом из них излагается история изначальной «загрузки»; каждый из них впоследствии развивался и истолковывался на протяжении многих лет, превратившись стараниями тех, с кем произошла загрузка, во вполне тщательно разработанную систему. И оба человека с их опытами загрузки отреагировали на призыв к созданию нового языка, поведав об испытанном ими в психоделическом мире и попытавшись принести оттуда определённые знания в такой форме, чтобы их можно было передать в повседневной реальности.

Гильдия ксенолингвистов

Дина Ларсен – язык «Роза»

Дина Ларсен более всего известна в качестве творца-первопроходца, автора инноваций в электронной литературе. В своих гипертекстовых произведениях, например, в «Марбл-Спрингс», она испытывает новые способы организации повествования в гипермедийной литературе. Язык Ларсен «Роза» был создан как тайный язык при необычных обстоятельствах, тогда, когда Ларсен была бездомным подростком. Роза для Ларсен – живой, персонифицированный язык, Другая, бывшая её собеседницей на протяжении большей части её жизни.

■ Рисунок 104: Дина Ларсен.

Говоря её собственными словами:

Шкафчики в школе легко можно было взломать, записи разлетались повсюду. Рюкзак, спрятанный под ступенями крыльца, легко могли найти. Я не могла назвать своим ни одно место, не могла назвать своей ни одну вещь. Всё написанное мной могло быть уликой против меня и так и использовалось моими сверстниками в любой момент. Так что мой тайный шифр стал ещё более важен.

И больше того, я подружилась с ним, язык стал кем-то, кому я могла доверить свои секреты. Ведь кому ещё я могла доверять? С кем ещё я могла поговорить о своих трудностях? Вот так Роза и остаётся моей подругой, которой я изливаю душу, уже больше трёх десятилетий. Я прибегаю к помощи дневника и тайнояза Розы, чтобы поговорить с ней, обдумать ситуацию, понять, каковы мои чувства. Роза для меня была изящной женщиной, яркой и нежной, как лепестки роз, но и не без шипов. А я, когда училась в старшей школе, жила на улице и мне негде было хранить вещи.

Ларсен объясняет, как прочитать текст, написанный на языке Роза.

Вот эта запись посвящена тому, что случилось после моего визита к отоларингологу, который должен был установить, смогу ли я избавится от мук, причиняемых мне гиперакузией (тем, что звуки отдавались болью у меня в голове). Отоларинголог объяснил, что единственный доступный на данный момент метод лечения мне не поможет, а других попросту нет. Упрощённый перевод будет таким: Yeah. (Ага). Oh. (О…). Kay. (Кей). It ain’t hap­pen­ing. (Этого не будет). I get that. (Поняла).

Дополнительные значения будут читаться так:

Yeah {расстройство}.

O{негативное/плохое}h{расстройство}.

K{противоположность ганбаттэ – сдавайся}a{самое худшее}y{беззащитность}.

I{личное}t{невозможность}

a{самое худшее}i{личное}n{честность, правдивость, искренность}’t{невозможность}

Yeah. (Ага). Oh. (О…). Kay. (Кей). It ain’t hap­pen­ing. (Этого не будет). I get that. (Поняла).

h{расстройство}a{самое худшее}p{злость}p{злость}e{от настоящего момента до далёкого будущего}ni {личное}ng{хмурость/расстройство}.

I{личное}

g{хмурость/боль}et{невозможность}

t{невозможность}h{расстройство}a{самое худшее}t{невозможность}.

В английской транскрипции каждой букве, за которой стоит слово в фигурных скобках, соответствует определённое состояние. Если прочитать только то, что написано в фигурных скобках, вы поймёте, в каком настроении я была. Я использовала честное “n” в слове “ain’t”, чтобы подчеркнуть, что исцеление невозможно. Я использовала невозможное “t” оба раза в слове “that”, чтобы как следует подчеркнуть невозможность этого. Кроме этого, переводя с языка Роза, очень важно различать личное и безличное “I”, несмотря на то, что это личное местоимение. (Во всех прочих случаях местоимения в языке Роза функционируют так же, как и в английском, но они, как и любые другие слова, могут нести в себе другие дополнительные значения). Обратите внимание, что некоторые концепции из языка Роза отсутствуют в других языках, что делает Розу подлинным языком.

■ Рисунок 105: Дина Ларсен, язык Роза.

Набор значений для буквы “k” достаточно сложный. Стрелка вверх обозначает: {ганбаттэ, держись, да, действуй, так держать, болею за тебя… }. Стрелка вниз обозначает прямо противоположное. Это не совсем подбадривание/отговаривание, и не «сражайся»/«сдавайся» – это нечто среднее между тем и тем. В некоторых случаях это может означать «большой палец, поднятый вверх»/«опущенный вниз». Набор значений для буквы “g” также сложен и зависит от контекста – это простой эмотикон (хоть и циклопический), улыбка или нахмурившееся лицо, а может быть, это гримаса боли, которую часто видишь в больницах. То есть у буквы “G” тоже может быть много дополнительных значений.

Лепесток находится под углом, обозначая этим другую мысль. Но ещё он, находясь поблизости от другого лепестка, указывает на него: «I want {невозможность} to explain that in a 2‑second sound­byte» («Я хочу объяснить это в двухсекундном сочетании звуков»). Строение предложений в языке Роза такое же, как и в английском, но в языке Роза также используются «лепестки», когда часть текста может быть выделена направлением, цветом текста, и так далее. Лепестки могут включать в себя целые предложения, но это необязательно. Эти лепестки можно считать чем-то похожим на узлы в гипертексте, и они редко когда последовательны. Просто помещая лепестки рядом друг с другом или переплетая элементы символа, можно делать одно слово частью нескольких лепестков. (И опять же, у переплетаемых элементов символа также есть семантическое значение, так что здесь обычно появляется двойной смысл).

Во втором куске текста есть точки, ведущие к этому лепестку: «Giv­en all that, what e{возможное настоящее/будущее}xpect{возможность}ati{личное}ons can I have?»(«Учитывая всё это, какие у меня могут быть ожидания?). Таким образом, у лепестка есть два отдельных значения – гиперакузия не пройдёт, а врач не будет выслушивать мои объяснения насчёт того, как жутко с этим жить.

Буква “p” в слове «hap­pen­ing» удвоена и полна злости, так что меня эта ситуация очень разозлила.

Хвостик честного “t” в “ain’t” практически дотрагивается до глаза нахмурившегося “g”, означая, что мне совершенно честно больно от этого – и я по-настоящему поняла (“get”), насколько это плохо, и что я отказываюсь от своих фантазий об исцелении, чтобы реалистично смотреть на мир.

Изгибающаяся вниз линия буквы “y” в “Kay” сделана толще, чтобы подчеркнуть, насколько я уязвима, и насколько я завишу от врачей – как у меня власти над ситуацией.

Формы, которые принимает гипертекст, подпитывают ореол таинственности: ты никогда не можешь быть уверен, что нашёл все возможные связи, обнаружил верную последовательность истории, или же ты понимаешь, что нет одной верной последовательности, а есть некоторое (в теории – бесконечное) количество разветвляющихся тропок. Дина Ларсен мастерски владеет искусством гипертекста, и его истоки в её тайноязе выставляют её сложные конструкции в новом свете.

Глен Инглиш – ДМТ-письменность

Подземный ДМТ-купол? Или снимок фуллеренов? Глен Инглиш ни слова не сказал насчёт этого. Тут можно предположить, что это ещё одна бесконечная сеть.

На вопросы о рисунке Глен отвечал, что о нём просто нечего сказать. Он самодостаточен и без поддержки естественного языка.

■ Рисунок 106: Глен Инглиш, рисунок без названия, нарисован после сеанса приёма ДМТ.

■ Рисунок 107: Глен Инглиш, ДМТ-письменность.