Do androids dream of miracle: человечные овцы и жестокие боги 2049

Давно собирались-собирались написать развернутый отзыв о Blade Run­ner 2049, на котором некоторые члены Редакции побывали даже и не по разу – и вот что, собственно, имеем сказать.

Сценаристы Bladerun­ner 2049 проделали большую работу для того, чтобы повернуть мир фильма обратно к литературной основе, для чего подхватили литературный мотив говорящих имён из Do Androids Dream of Elec­tric Sheep? Здесь примечателен тот факт, что имя сквозной героини книги и фильмов, Рэйчел – это английская форма имени “Рахиль”, которое означает “овечка”. Понятно ли теперь, каких еще овечек Дик подразумевал в своей книге? Но сценаристы пошли даже дальше – они взяли и использовали библейский миф о Рахиль, которая, как мы знаем, умерла при родах, а также почитается как праматерь всего рода Израилева – избранного народа. Попробуйте теперь прочитать название Do Androids Dream of Elec­tric Sheep? в этом контексте. Библейские параллели такого рода значительно ближе к диковскому первоисточнику, чем рассуждения Ридли Скотта.

Вообще фильм получился еще более диковским, чем предшественник. Все острые углы диковской проблематики обнажены и наточены: весь фильм нам великолепно демонстрируется, что изготовленная на заводе мясная кукла ничем, никакой такой «душой» от рожденной в муках мясной машины не отличается, что она может совершать гораздо более человечные поступки, чем большинство людей, и сознание собственной мясомашинности способно пробудить волю к таким поступкам.

Одновременно понятие «человечности» размывается: нам показывается, как то, что мы сами принимаем за высшие проявления человечности, совершается не то что искусственными людьми – программами! Программа Джой (рекламный слоган «скажет все, что вы хотите услышать») будет убеждать вас в том, что вы – самый настоящий живорожденный человек с Душой(тм), лишь бы вы только хотели в это поверить! Будет она и убеждать вас в своей любви, причем до самой своей смерти – так уж она запрограммирована.

Но, с другой стороны, если не запрограммированная, но убежденная, воспитанная в таких ценностях девушка будет так поступать, чем это будет лучше? Да ничем; разве что у живой девушки есть опция «отречься», которое дает ей также возможность «уровня программиста», т.е. она может достигнуть убежденности через собственный опыт, сама может взвесить и выстрадать каждый следующий пункт программного протокола. Но «выстраданный протокол убежденности» может быть гораздо весомее у тех, кто не человечность проявляет, а сущее зверство.

Или, например, не зверство, а фанатизм. Ведь мясная машина, изготовленная на заводе, может вести себя и бесчеловечно, и, простите за каламбур, очень по-человечески бесчеловечно: иррационально злобно, как главная антагонистка фильма, Лав, настолько преданная своему Создателю, что способна и с людьми, и с репликантами ничего за своей фанатичностью не видеть. И она совершает худшее зло не по программе, а со вкусом, с энтузиазмом, с извращенной радостью и гордостью за совершенное. Вполне возможно, что это ее выстраданный, в боях и труде, невиданных человеком, утвержденный протокол.

Собственно, линия сверх- и недочеловеческого в линии Творца-Производителя, самого настоящего Sak­la, Слепца, сидящего в техногенном раю, создающего жизнь, называющего собственных исчадий ангелами и спокойно режущего их по живому, проработана восхитительно. Он не только слеп, но и восполняет свою инвалидность такими имплантами, каковые делают его гораздо более зрячим, чем любой человек! Но любви в нем нет – ни программной, ни симулированой, а еще он бесплоден (странно, но этому в фильме уделяется ОГРОМНОЕ значение) и на то чудо, на которое способны были репликанты уникальной разработки Тайрелла, он не способен. Зато он восполняет свою инвалидность такими имплантами, каковые делают его гораздо более плодовитым: в конце концов, он заселил своими «детьми» десять новых миров. Возможно, имя его главного «ангела», Luv, похожее извращенное «Любовь», как раз на это и намекает.

Кажется, на такой полет мысли фильм настраивает любого зрителя посредством того, что несколько расфокусирует внимание. «Бегущий по лезвию 2049» – невероятно тягучее, депрессивное, но завораживающе красивое зрелище, в котором атмосфера – не продукт сюжета, а, наоборот, сюжет – приложение к атмосфере. Все герои поэтому выглядят лишь проявлением чего-то большего – абстрактных и глобальных проблем и вопросов.

Отдельно нужно упомянуть музыкальное сопровождение: оно во многих моментах цитирует саундтрек из первого BladeRun­ner, в финальных сценах это уже не просто оммаж Вангелису, а дословные цитаты из него. Но это воспринимается очень органично. В остальное время звуковое пространство заполнено мрачными техногенными скрежетами и гулами, что гармонично сочетается с дистопичными видами поверхностей и внутренностей Великого Лос Анджелеса.

Хотя первая часть «Блейдраннера» считается основоположницей визуального стиля киберпанка, вторая, развивая ее наработки, обнажает определенную реквизиторность этого мира. Все-таки настоящий киберпанк с high tech, low life это уже давно то, что мы можем увидеть у себя за окном, а мощь и величие декораций, оттеняемые голографическими балеринами и целиной в фильме – скорее антураж для притчи.

Однако проблема этой притчи в том, что она как будто бы обо всем и сразу: проблемы ИИ, искуственных людей, отношений творений и создателей, подлинности, богооставленности, рациональности и иррациональности жестокости и т.д. – на все это скорее намекают, чем говорят отчетливо (если намеками можно назвать почти шедевральный депрессивный дизайн и оглушающий шумовой саундтрек).

При этом фильм в любом случае – произведение искусства и штучная работа не в пример (если уж речь зашла об иконах киберпанка) тому же недавнему «Призраку в доспехах». Станет ли он культовым, будет забыт или, наоборот, по новому оценен через десять лет – сказать сложно, но мы однозначно рекомендуем его к просмотру всем конфидентам. Кричать «шедевр, шедевр» точно не будем, но это точно тот случай, когда составить свое мнение – строго рекомендуется.