«ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ». Шесть лет спустя.

Впервые Дорогая Редакция посмотрела крайний на текущий момент фильм Дэвида Линча «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ» в августе 2008 года в чьей-то временно пустовавшей квартире на ВДНХ, где позднее, ушарашившись МГДР, устроила сеанс астрального повелевания крабом в аквариуме.

Чтобы осилить шедевр Линча потребовалась жаркая московская ночь и три пачки сигарет. Было очень и очень страшно, даже выйти в туалет, пройдя через темный коридор (мы же понимаем, что Axxonn N не даст темному коридору просто так завершиться менее темной ванной?). Вдобавок наутро, кажется, началась война с Грузией и был странный туман повсюду.

Дорогая Редакция смутно помнит тот, первый свой опыт просмотра «ВИ» кроме общего ощущения ужаса, восторга и того непередаваемого эффекта, который сам Линч в интервью называет «the abil­i­ty to trans­port the audi­ence». To trans­port куда и откуда? Это очень интересный вопрос.

Дорогая Редакция помнит, что в тот, первый раз, она восприняла фильм сквозь призму юнгианского мифа об Индивидуации, нашла там все возможные Архетипы и Тени и вообще собиралась написать для периодического печатного органа Tem­pli Ori­en­tis статью с анализом фильма как классической катарсической греческой трагедии (а хор – это шлюхи, да) и с заголовком «Космическая Одиссея – 2008». Ничего этого, в общем, не произошло, по ряду причин.

Второй раз Дорогая Редакция посмотрела «ВНУТРЕННЮЮ ИМПЕРИЮ»  в 2011 году, уже в эру существования «Катабазии», и опыт получила совершенно уже другой, ввиду существенно отличавшейся внутренней ориентированности концептуальных и эстетических умоворотов, а также общего внешнего сеттинга (поехавшая эмоционально впечатлительная компания с некоторыми оккультными способностями и место – перенаселенная синим мхом квартира с ярко-желтыми стенами в Северном Тушино).

По следам этого волокнистого, полубуддийского, полусновиденного переживания был написан очень сумбурный , в чем-то наивный, но, ввиду экспрессивности, все же передающий текст: «Черный Будда Линч»:

Я до сих пор не знаю, что можно об этом написать. Слишком очевидным мне сейчас, после второго и, надеюсь, последнего просмотра opus mag­num Линча кажутся все увиденные и бережно расплетающие разум вещи. Катарсис? С голубым светом вечности. Мир как театр? Теперь у него кличка «синематограф». Хор? Да-да, из толпы шлюх в запертой головной комнате — кто скажет, что у него меж ушей по-другому? Черный театр? Боль бытия? Доппельгангер? Бог из машины? Все это слишком ясно. Однако в первый раз я умудрился не отрефлексировать, что «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ» — в первую очередь о поиске похищенного твоего света, imost light, без которого ты, человече грешный, гноишься и падаешь и разбиваешься на много фильмов, на много убийств, на потерянных императоров без отчизны. 

Я верю, что Дэвид Линч — боддхисаттва. Я никогда не встречал столь глубокого, столь честного, столь наглядного и столь бесконечно доброго режиссера.

Он незапятнан и безукоризнен. Линч смотрит, как реки гибели, сукровица надежд, мертвые-мертвые-мертвые, как четырехстамиллиардноротый страх рвущийся, как они претворяются с зеркальной глади экрана в зал.

Их встречают немногим отличные от измышленного ужаса, давно сгнившие, злые, несчастные смертельно больные смертью животные, что когда-то звались людьми. И Линч любит их. Он показывает им (ВАМ) весь кошмар, всю стыдливо изжитую памятью скверну, изнанку любого живущего, всю его безразмерную безвозмедную внутреннюю империю души, которую тот возжелал превратить в Содом и место казни.

Над любым воплощенным сном о том, что мир это рана, у Линча всегда реет свет, всегда песня, всегда сверху тянется всепрощающая — тем кто понял — длань.

Как тот истинный свет в Бардо Тедол, он всегда здесь, он не уходит — но ты слепнешь, все больше и все страшней.

Ведь тупик может быть описан умом бесконечным количеством способов.

Маленький мальчик пошёл поиграть на улицу.

Он открыл дверь, и увидел мир.

Выйдя за дверь, он создал отражение.

Родилось зло.

Зло родилось и пошло вслед за мальчиком.

В третий раз Дорогая Редакция посмотрела «ВНУТРЕННЮЮ ИМПЕРИЮ» практически здесь и сейчас, летом 2014 года, летом, когда все вокруг вдруг пошло по пизде и гностический сеттинг захлопнулся иалдабаофами в галстуках на наших гражданских правах.

И знаете, в этот раз для внимательных глаз это был очень простой фильм. Очень красивый, простой и прозрачный, предельно ясный и логичный при всей немыслимой многомерности и череде взаимотрансформаций. Конец Кинематографа как попыток создать средство для саморефлексии, очищения мифом Истории о поиске умом своего источника и той первораны, из которой исходит вся боль и преходящесть явлений.

Дорогая Редакция так хорошо помнит всю парадигму обстоятельств, сопутствовавших просмотру «ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ» во все разы – потому что там был шок, на дне путешествия в кинофантазию, шок от столкновения с чистым и непятнаемым принципиально истоком, светом, ослепительно падавшим на все эти смешные штуки вокруг – время, место, события…

А все предыдущие интерпретации фильма, архетипическая, катарсическая, буддийская – они все в этот раз стали гранями бесконечно вращающегося в распускании цветка света и по лепесткам его шли героини к самим себе, настоящие или придуманные, актрисы или их персонажи – какая разница, если они – ощущают?

Польша, Америка, бесприметно нагвальные коридоры полурожденности, съемочные площадки, сюжеты из памяти, сны и фантазии, боль и любовь – все переходило одно друг в друга и было друг другом обусловлено, и да, действительно, в тот момент, когда героиня из «нижнего уровня вложенности» сливается в объятиях понимания с той, что породила всю лесенку отражений – пробуждается чувство, что далее лесенка эта ведет за экран, к нам, к объявляемой еще в интро «самой длинной радиопостановке в истории», которая называется жизнь человека.

Дорогая Редакция хочет сказать следующее: каждый раз, когда она смотрела «ВНУТРЕННЮЮ ИМПЕРИЮ», она смотрела совершенно другой фильм, а это значит, что на самом деле она смотрела внутрь себя. На себя. А это есть то место, куда Линч «транспортирует аудиторию» – к зеркалу. К чудесному черному зеркалу, на котором вся жизнь твоя, твоих грёз и снов.

Кажется, что этот фильм духовно растет вместе с тобой – но нет, просто твое отражение с каждым разом становится четче, черты разглаживаются. Ты начинаешь понимать сюжет – фильма и себя, многих себя, потому что все устроено совершенно не так, как тебя учили в разных местах разные голоса. Ты начинаешь сознательно поднимать из глубин, обнаруживать во всех сферах, осознавать и растворять, глядя прямо в глаза, все загустевшие, помутневшие, искаженные, эмоционально заряженные формы автоматической реакции. Ты делаешь своей задачей то, что все искривления должны быть распрямлены, а тьму надо встретить с гордо поднятой головой, ведь бояться нечего, хотя и очень больно.

Тот сияющий источник, природа ума, на которую смотрят Три Древних Кролика вместо телевизора – ее можно заметить множеством способов. Вход в нее всегда прямо перед глазами. Успокойся, расслабься и позволь частям головоломки тебя самим упасть на нужные места. Ты сам сдерживаешь их своими страхами, неврозами и заблуждениями. как только негативная энергия, удерживающая паззл в несобранном положении ослабнет, загадка начнет решаться сама. Да, все это требует высочайшего уровня ответственности, бесстрашия и постоянной кропотливой работы. Пути назад нет – так что вперед, дерзай.

И все же, почему именно История, почему актрисы, почему вымышленные персонажи помогают нам понять нас самих лучше и шире, чем обычная интроспекция? Потому что как минус на минус всегда дает плюс, лучший способ пощупать реальность за вымя, это очень внимательно и сосредоточенно, от всего сердца изучить отражение второго порядка, любое вообще отражение, потому что отражение первого порядка это всегда ты, чему учит нас каждую ночь луна. Каждый раз, когда уже за полночь.

То, на что смотрят кролики. Этот свет можно ощутить иногда опосредованно, как эффект синхронии, как полное переживание сознания как наблюдающей линзы. Когда при концентрации абсолютно на любом разговоре, явлении или объекте, помимо буквального месседжа, ясно видится скрытый уровень, сообщающий, что именно и как тебе нужно изменить в твоей жизни.

Как локализация и степень тусклости смотрового стекла, перемещаемого вдоль огромной картины маслом, и ты видишь и рисунок и стекло одновременно, и стекло это ты сам, а картина маслом это и есть абстрактное и предельно выверенное и последовательное полотно, каковым является «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ», самый важный в истории фильм вообще для тех, кто Ищет.

В целом же, однако, где во время просмотра данной кинокартины Дорогая Редакция побывала, она не знает, и вспомнить об этом нет никакой возможности.

P.S.

Если бы «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ» вообще была фильмом, то она была одним из величайших фильмов в истории. Но она что-то другое, единственный в своем роде волшебный зверь. После того, что удалось сделать «Империи» кинематограф останется жить только как развлечение, безделушка, описав полный круг в своем становлении как искусства.

То, что называют Opus Mag­num, совсем забыв и не принимая всерьез исконных значений этих слов.

То пространство, куда Линч стремился еще с «Головы-Ластика» и куда, наконец, он вошел как Человек Знания.

Если после «ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ» Дэвид Линч никогда больше не снимет ни кадра, это будет совсем важно. Его миссия выполнена. Впрочем, он уже сделал короткометражку «Lady Blue Shang­hai» и она прекрасна.  

© Дорогая Редакция, 2014