«Прометея» Алана Мура: перевод первого тома

Сегодня Алану Муру, одному из величайших авторов комиксов современности, исполняется 66. В честь этого события публикуем наш перевод первого тома «Прометеи» – пожалуй, главного произведения мастера слова и медиамагии: promethea.old.katab.asia

Мур снискал славу как деконструктор супергероики (Watch­men) за десятилетия до того, как это стало мейнстримом. Как исследователь анархических взглядов и динамики власти (V for Vendet­ta). Как борец за гражданские свободы и ниспровергатель табу (AARGH, Lost Girls). Как создатель многослойных постмодернистских переосмыслений целых культурных пластов (From Hell, Prov­i­dence). Наконец, как «новый Джойс», сделавший в Jerusalem для своего родного Нортгемптона то же самое, что было сделано почти столетием раньше в Ulysses для Дублина. Однако именно в «Прометее» наиболее полно раскрывается мировоззрение позднего Мура: его взгляды на эсхатологию, оккультную практику и творчество как форму магии. Для нашего проекта она не менее важна, чем The Invis­i­bles Гранта Моррисона, десятилетиями оппонирующего Муру.

«Прометея» – гиперсигила, насчитывающая 32 выпуска и выходившая с 1999 по 2005 годы, – рассказывает о живущей в футуристическом Нью-Йорке студентке Софи Бэнгс, которая становится очередной аватарой полубогини Прометеи. Её духовный путь заключается в приближении Апокалипсиса, который преобразит природу бытия. Во многом «Прометея» – это роман воспитания, точнее обучения и непрерывной инициации. Мур выстраивает сюжетные повороты как наглядные иллюстрации к принципам сефиротической магии, герметической каббалы, тарологии. При всей своей дидактичности, комикс является не просто блестящим путеводителем по прозрениям западного оккультизма, но и поразительно чувственным переосмыслением женского начала в эзотерике.

Огонь воображения, олицетворяемый Прометеей, помогает человечеству пробудиться от мирского сна. Среди соратников героини – Алистер Кроули, Джон Ди, Остин Осман Спейр, Бакминстер Фуллер, сам Алан Мур и даже читатель. «Прометея» невероятно красива и наполнена графическими экспериментами. Муру повезло на протяжении всего комикса сотрудничать с одной командой художников: Дж. Х. Уильямс III и Мик Грей создали как впечатляющую инфографику макро- и микрокосмоса Имматерии, так и настоящий магический театр смыслов. По словам самого Мура, описание некоторых разворотов для художников составляло десятки страниц текста.

Перевод и локализация: Алиса Апрельская.

Особая благодарность за шрифты Екатерине Решетовой.

Перевод будет публиковаться на нашем сайте по томам с интервалом в несколько месяцев. Сейчас мы заканчиваем работу над вторым томом (в качестве исходника взято коллекционное пятитомное издание). С её бесконечными отсылками, самобытными персонажами, многомерными ландшафтами, поэтическими вставками и визуальной гематрией, локализацию «Прометеи» можно смело причислить к нашим сложнейшим проектам. Впереди ещё много работы. Поблагодарить переводчика за неиссякающие вдохновение и перфекционизм можно репостом, отзывом, сигилой поддержки или традиционным способом – через Яндекс.Деньги: 410015993805097.

А теперь – традиционный КОНКУРС РЕПОСТОВ! 30 ноября мы случайным образом выберем из репостнувших эту запись ВК двух счастливчиков. Занявший первое место получит переведённый Prov­i­dence Алана Мура, изданный недавно Fan­zon, а занявший второе – V for Vendet­ta того же Мура, изданный в РФ «Амфорой» в 2007 г.

Помогите нам как можно шире распространить перевод первого тома «Прометеи» в этот знаменательный день и ждите следующих выпусков на сайте promethea.old.katab.asia!

Загадка Прометеи: извилистой тропой преданий

«Тогда явилась на алмазную поляну
Прелестных грёз чарующая камарилья,
Фей, бесов и созданий безымянных,
Неистово шуршащих сотней крыльев.

Четвёрка нимф у Королевы в свите,
Облачены в доспехи, сами редкой красоты:
Лён, Примула, и Дженни-что-в-Раките,
И Прометея, волосы в косички завиты».

В этих строках, приблизительно на пятидесятой строфе своего сентиментального эпоса «Волшебный роман», поэт из Новой Англии Чарлтон Сеннет (1751–1803) впервые упоминает персонажа, который с тех пор получил собственную жизнь и вырос в завораживающую литературную загадку. Прометея, служанка с «кожей, гладкой, словно ствол бетеля», представлена нам как одна из четырёх прислужниц Титании, королевы фей (прямой плагиат со «Сна в летнюю ночь», которому Сеннет изначально и планировал посвятить своё творение), однако десяток строф спустя совершенно захватывает воображение поэта и саму поэму.

Идиллическая зарисовка о Титании и её волшебной свите в некой пасторальной заводи на лоне природы вскоре сводится к долгому и подробному повествованию о бурном и для своей эпохи страстном романе между нимфой Прометеей и «волооким смертным пастушком», в поэтической натуре которого прослеживается сильно приукрашенный образ самого Сеннета. Судя по немногим сохранившимся описаниям, тот был несколько неприятным человеком, которого внезапно бросила жена, выяснив, что он соблазнил их простодушную служанку. Далее история принимает ещё более мрачный и отталкивающий оборот, хотя никаких существенных доказательств так и не обнаружилось. Затем Сеннет, по-видимому, впал в глубокую депрессию, которая завершилась смертью поэта от печёночной недостаточности в относительно молодом возрасте пятидесяти двух лет. Всё это не слишком напоминает тонко чувствующего юного пастушка-поэта, рисуемого Сеннетом, и всё же сложно отделаться от ощущения, что в незапятнанной невинности этого лирического героя, безнадёжно влюблённого в бессмертное существо из царства фей, Сеннет запечатлел самого себя, каким ему хотелось бы быть. Его поэма сильно затянута и местами тяжело читается – она кажется замысловатой и идиллической эротической фантазией, где Сеннет искал забытья от горьких обстоятельств реальной жизни.

Поскольку в первые годы XX века и Сеннет, и его работы были практически неизвестны, следующее воплощение Прометеи – в некотором роде загадка для современного историка литературы. В 1901 г. в воскресном цветном разделе газеты «Нью-Йорк Клэрион», принадлежащей Уильяму Рэндольфу Хёрсту, появился комикс, написанный и нарисованный художницей Маргарет Тейлор Кейс. Он положил начало длинной серии, продолжавшей выходить, пока Кейс не ушла на пенсию в 1920 г. «Малютка Марджи в Туманной Волшебной стране» – местами слащавое, но чаще неподдельно трогательное и самобытное фэнтези о девочке по имени Марджи и её похождениях в воображаемом мире, о котором она грезит наяву (той самой Туманной Волшебной стране из заглавия). Здесь она встречает фей, кентавров, древних богов и фольклорных героев: так, многим запомнился многосерийный выпуск, где Марджи участвует в свержении некоего Джека – тирана, захватившего огромное королевство на бобовом стебле, когда-то населённое великанами. Сюжеты, где Марджи, например, оказывается в великанской корзине с шитьём, среди исполинских рулонов хлопка и портновских метров, демонстрируют присущее Маргарет Кейс искусство создания грёзоподобной атмосферы за счёт искажения размеров и пропорций. Благодаря этому её комикс стал в своём роде легендой и по сей день изучается ценителями жанра.

Кейс утверждала, что малютка Марджи – это она сама в детстве и что необыкновенные приключения девочки (в краях Туманной Волшебной страны с такими причудливыми названиями, как Роскошный Зевок Пряжи или Коптящая терраса Червепса) – не более чем детские блуждания художницы среди наваждений, почти буквально переведённые в формат комикса. Если это так, то, очевидно, Маргарет Тейлор Кейс не знала о Прометее из стихотворения Чарлтона Сеннета, когда осенью 1903 г. ввела в состав своего нарисованного ансамбля героиню с таким же именем и очень похожей предысторией. Марджи, заблудившуюся в Ухмыляющемся саду барона Файрглова, спасает парочка персонажей, которые останутся её спутниками на протяжении почти всего остального комикса. Это по-матерински ласковая принцесса фей по имени Прометея и её напарник по имени Китайский Бес Чинки – неудачный комический персонаж. Он представляет собой гротескную и демоническую расистскую карикатуру, вплоть до того, что собирает волосы в хвостик и изрекает бессмыслицу («Му, фу, бу!»). Для нынешнего читателя он выглядит очевидно оскорбительно, но вполне вписывается в современные ему взгляды: тогда расовые меньшинства изображались не иначе как в позорном и смехотворном виде. Нельзя сказать, что Чинки получил хоть какое-то личностное развитие за долгие годы участия в комиксе. В отличие от Прометеи.

Вначале Кейс изображает Прометею как храбрую и сострадательную личность, которую окружает иногда почти меланхолическая аура. Вскоре после своего дебюта в комиксе она терпеливо объясняет малютке Марджи, что сама потеряла дочь и вследствие этого чувствует к Марджи большую привязанность. Есть даже один эпизод, который совершенно не вяжется с её образом и потом больше ни разу не упоминается: Прометея сердится и досадует на то, что малютка Марджи периодически возвращается к своей кровной семье в реальном мире, наяву: «По-твоему, я не хотела бы побывать там вместе с тобой? И у меня ведь, знаешь ли, однажды был отец, когда я была настоящей девочкой!». Этот обескураживающий порыв чувств так и не получает объяснения, но показывает, насколько сложной и загадочной Кейс задумала эту второстепенную героиню, не играющую важной роли в сюжете.

За несколько месяцев до ухода Кейс на пенсию в мае 1920 г. Прометея сходит со сцены комикса не менее ошеломительным и таинственным образом. Объявив, что «устала от людей и их воинственных обычаев», она прощается с Марджи и, захватив с собой Чинки, отправляется в путешествие, которое якобы приведёт её в её собственное королевство. Что это за королевство, не уточняется, и её заявление тоже не объясняется – а ведь за семнадцать лет в «Малютке Марджи» она не видела никаких войн и, за исключением самой Марджи, почти никого, кто мог бы послужить образцом человека. После ухода Прометеи жизнь, воображение и воодушевление, которые Кейс вкладывала в работу, казалось, ушли вместе с ней. Спустя полгода пресных и блёклых историй художница, почувствовав, что её работа утратила свою магию, отложила кисть и ручку и отправилась в отставку, уютную и небогатую событиями.

На несколько лет след Прометеи теряется, но в 1920‑х происходит всплеск популярности макулатурных журналов, и персонаж с таким же именем и некоторыми общими чертами вновь обнаруживается в многосерийном повествовании. По-видимому, и на этот раз многочисленные творцы нового воплощения Прометеи не знали ни о Чарлтоне Сеннете, ни о второстепенной героине «Малютки Марджи», хотя последнего, конечно, нельзя исключать с уверенностью. Эта Прометея – главное действующее лицо и героиня нерегулярной серии коротких фантастических повестей, публиковавшихся в знаменитом журнале «Необыкновенные истории» начиная с выпуска за февраль 1924 г. Помимо имени и внешних примет, эта Прометея сильно отличается от своих предшественниц: она – свирепая и в то же время любвеобильная королева-воительница, неутомимо защищающая вымышленную затерянную страну Хай-Бразил от вторжения разнообразных демонов и чудовищ из кишащих ими пограничных земель. Первая опубликованная повесть – «Воинствующая королева Хай-Бразила» – это история отважной чужестранки, которая с боем прокладывает себе путь наверх из рядовых бойцов и становится верховной правительницей огромной и прекрасной страны. В этом рассказе, за авторством (как и все последующие рассказы о Прометее) Марто Нептуры, Прометея предстаёт искушённой женщиной, которая в прошлом имела множество любовников и с устрашающим мастерством владеет мечом и секирой.

В действительности «Марто Нептура» – такой же плод воображения, как сама Прометея. Это был лишь вымышленный групповой псевдоним, под которым огромное количество безымянных халтурщиков – выражаясь откровенно – штамповали пошлое чтиво без души и вдохновения, явно просто ради денег. Приведём отрывок из «Прометеи и челогаторов» – восьмого рассказа в серии: «Ручейки крови алым кружевом струились по её коричневым рукам, озаряемые редкими отрывистыми вспышками молний. Вздымая свои крепкие груди, горячо любимая королева Хай-Бразила теснила своего чешуйчатого соперника ближе и ближе к краю пропасти. Его кошмарные челюсти щёлкнули в считанных дюймах от её лица, и она, поигрывая мышцами на длинных смуглых ногах, швырнула крокодилоподобную тварь в бездну». Очевидно, рассказы о Прометее из «Необыкновенных» до сих пор тепло вспоминаются и ценятся коллекционерами вовсе не из-за литературных достоинств текста. Интересно отметить, что и поэт Сеннет, и безымянный автор жвачки о челогаторах описывают кожу Прометеи как смуглую.

На самом деле Прометея Марто Нептуры обязана своей неугасающей популярностью отнюдь не мифическому Нептуре, а легендарной Грейс Бране – иллюстратору журнальных обложек, чей стиль сравнивали с более современной нам Маргарет Брандидж. Грейс нарисовала обложки примерно для пятидесяти выпусков «Необыкновенных», включая все пятнадцать номеров, где ключевой историей была новая повесть о Прометее. Так в умах читателей закрепилась связь между художницей и героиней. Неудивительно, что практически все написанные с тех пор статьи о журнальной Прометее сосредотачиваются на вкладе Грейс Браны и практически игнорируют сами повести и их содержание. Под макулатурной личиной Прометеи Браны скрывается немало занимательных примет. Её обложки, освещающие Хай-Бразил во всём его великолепии, изображают потусторонний, сюрреалистически чужеродный мир, где горные породы текут и видоизменяются под ветреным изумрудным небом, которое никак не могло существовать в нашем мире, несмотря на все утверждения внутри повествования, будто Хай-Бразил – настоящий континент из доисторического прошлого Земли. Оказывается, континент Хай-Бразил когда-то действительно считался настоящим и даже изображался на морских картах всего несколько столетий назад. Во многом он похож на рай или зачарованное королевство. В кельтской мифологии Хай-Бразилу соответствует Тир-на-Ног – царство фей. Удивительная параллель с сеннетовским видением Прометеи как уроженки мира волшебства и предания.

В 1938 г. издательство, выпускающее «Необыкновенные истории», купила корпорация «Апекс Мегазинс», которая в основном занималась книгами комиксов. Инвентаризация персонажей «Необыкновенных» показала, что только Прометея имеет какой-то потенциал. Так в 1941 г. под эгидой «Апекс» увидело свет четвёртое воплощение нашей героини, став гвоздём номера «Ошеломительных комиксов», а позже отвоевав себе отдельную книгу, озаглавленную просто «Прометея» (1946). Эта новая Прометея, хотя и создана на основе журнального воплощения, была переосмыслена как «научная героиня» – фирменный типаж издательства. Итак, теперь Прометея действует в современной Америке и борется с преступниками, шпионами и нацистской угрозой. Она встречается с сотрудником ФБР («Дирк Дэнджерфилд к вашим услугам, принцесса!») и лишь изредка возвращается к приключениям в своём потустороннем королевстве Хай-Бразил. Писал и иллюстрировал эти истории, продолжая работать над комиксом с 1941 г. до собственной трагической насильственной смерти в 1970 г., бывший преподаватель классической литературы по имени Уильям Вулкотт. Вулкотт был крайне замкнутым человеком, которого многие критики-феминистки позже хвалили (с некоторыми оговорками) за подлинную женскую чуткость, которой он наделил героиню.

После смерти Вулкотта Прометею передали новому сценаристу – молодому и радикальному Стивену Шелли. В переработке персонажа ему помогал ряд искусных художников (включая краткое, но яркое сотрудничество с П. Крейгом Расселом). Самым заметным отличием, привнесённым Шелли в видение Вулкотта, была смена цвета её кожи с явно европеоидного розового на смуглый, «словно ствол бетеля», оттенок, присущий её ранним воплощениям. Это произошло почти наверняка потому, что Шелли, по собственному признанию, взял за основу образа Прометеи свою жену – очаровательную жизнерадостную латиноамериканку по имени Барбара. Шелли вложил в своё видение героини блестящий ум и тягу к экспериментам, и после его смерти от рака весной 1996 г. «Апекс» приостановила публикацию комикса – практически неслыханный для отрасли поступок. Циники, конечно, тут же отметили, что истинной причиной были падающие продажи: якобы всем известно, что книги, где главное действующее лицо – женщина, никогда не показывают хороших результатов на современном рынке, ориентированном на мужчин.

Так что сегодня Прометея ожидает своей дальнейшей судьбы в чистилище (а может быть, в Туманной Волшебной стране), и её приключения скрыты от глаз публики. Учитывая нынешнюю популярность незамысловатых постмодернистских персонажей вроде непонятно чем прославившегося Гориллы-Нытика – возможно, просто наступили другие времена, где нет места романтическому фэнтези и игре воображения, которую олицетворяет Прометея. Остаётся лишь надеяться, что она просто отдыхает в укромном уголке царства фей или Хай-Бразила, а в будущем вернётся в новом обличье и встретит новый поворот в своей загадочной истории – подлинная представительница живого американского фольклора, поэзия в движении.

– Алан Мур