A message on thee Temple

Недавно в сети появилось очередное «тотальное разоблачение» Дженезиса Пи-Орриджа и его деятельности. Для тех, кому лень читать: автор проделал довольно кропотливую работу, сконцентрировавшись не столько на личной жизни Джена (тут уже громко отметилась Кози) и его, мягко говоря, сложных отношениях с коллегами по сцене (тут целый хор голосов и даже групп на Фэйсбуке), сколько на его проекте TOPY.

Анализируя историю Храма, автор приходит к выводу, что TOPY вовсе не был антикультом, созданным с целью подрыва механизмов контроля и использующим тропы Семьи Мэнсона, Народного Храма, Сайентологии и Церкви Процесса «навыворот». Нет, Храм был точно такой же тоталитарной сектой, созданной исключительно в целях «кормления» непомерного эгоцентризма и тщеславия Джена.

Работа проделана большая, только вот, на мой взгляд, в итоге «гора родила мышь». Автор статьи собрал массу фактов и свидетельств, да вот верных выводов сделать не смог или не захотел. Попытаюсь очертить свои мысли на этот счёт.

Для начала: я не собираюсь всецело оправдывать Джена. Сейчас уже совершенно понятно, что Пи-Орридж вовсе не был тем, кем его хотели бы видеть многочисленные восторженные поклонники – и кем ему хотелось быть самому. И даже если «делить на 23» всевозможные нелицеприятные, мягко говоря, рассказы Кози, Фреда Гианелли, Монте Казаццы и прочих – картина получается весьма и весьма нерадужной. Но я предполагаю, что он всё же искренне хотел быть тем, кем себя рисовал, и, что самое интересное, искренне верил в то, что он такой и есть. И в этом ключевой момент.

Дело в том, что Джен – строго говоря, не совсем «нарцисс», если иметь в виду то, что называется «нарциссическое расстройство личности». Но его акцентуация и впрямь очень близка к этому, она соседняя по пресловутому «кластеру B». Дженезис Пи-Орридж – эталонный пример того, что называется «истероидом», или «театральной» или «демонстративной» личностью. Даже более эталонный, чем записной истероид Сальвадор Дали.

Тут даже не может быть двух мнений: всевозможные проявления Джена, собранные воедино, рисуют настолько чистый пример истероидной акцентуации, что он кажется карикатурным. Тут и эксперименты со внешностью, и склонность к бессовестным преувеличениям своей роли, и козыряние знакомствами с великими людьми, и позирование в экстравагантных нарядах, и элементы характерной истероидной лживости, и сочинение небылиц в реальном времени, и не менее характерное для многих истероидов почти фетишистское пристрастие к деньгам и роскоши (avi­da dol­lars). Буквально всё.

Но важно вот что: истероид – это вовсе не бессовестный и хладнокровный манипулятор-«психопат». Здесь всё тоньше. Люди такого типа, театрального типа, живут так, будто играют главную роль в каком-то феерическом фильме, режиссёром которого являются, разумеется, тоже они сами. И вживаются в эту роль, самозабвенно и теряя связь с реальностью.

Они буквально верят во всё, что о себе говорят. И потому их отличает очень развитая способность принимать желаемое за действительное. Отсюда и феноменальная способность к самооправданию – не в чужих глазах, а в своих. И, как следствие, потрясающая слепота к собственным чертам, паттернам поведения и всяческим «косякам».

Эти люди бывают удивительно харизматичны, очаровательны и убедительны, они яркие, а при наличии неординарных идей и острого ума так вообще становятся исключительно притягательными. Но вот эта потеря обратной связи с окружающим миром плюс склонность к драматизациям – их главнейшая и страшнейшая ахиллесова пята.

Теперь, с учётом сказанного, представьте. Человек искренне желает «закоротить контроль», очарован идеями Берроуза, Гайсина, Кроули, психоделической революции, духовной эволюции, социальной трансформации, оккультного ренессанса и так далее. Человек крайне энергичный и деятельный, по-настоящему неугомонный, «горящий», и, так сказать, «пассионарный».

И вот он вместе с друзьями загорается идеей создания антикульта, магического ордена, который должен, уж конечно, изменить мир. Такие люди вообще редко оперируют местечковыми масштабами: маловато для столь амбициозных «режиссёров и актёров», чего уж там.

Организация возникает, растёт, пишутся и рассылаются манифесты, выпускаются альбомы, ведётся всевозможная работа. Но – неумение критически воспринимать себя и своё поведение даёт о себе знать в полную силу. Дьявол, он, как известно, в мелочах, а самая главная его уловка – это сделать вид, будто его не существует. Ну, а самый любимый грех Дьявола, как мы помним, – это тщеславие.

И вот это тщеславие, и радость от того, что ты наконец-то играешь великую роль в великом кино, и кайф от восхищения публики – они постепенно захватывают душу. Конечно, раздаются то тут, то там недовольные голоса, критические замечания – но, увы, истероидная акцентуация такова, что всё это не воспринимается как заслуживающее доверия. Для любого «косяка», любой ошибки всегда найдётся объяснение – и будет предъявлено другим, но первее всего самому себе. Первее, чем ошибка будет осознана и осмыслена.

В общем-то, это не менее ярко заметно в личных отношениях – и то, что сейчас называют словом abuse, вовсе не обязательно является просчитанной и коварной манипуляцией или «газлайтингом» со стороны некоего «нарциссичного психопата». От этого, конечно, никому не легче – скорее, наоборот.

Когда авторы статьи говорят о «тактиках» TOPY по оправданию всевозможных безобразий и т.п., они совершают ту же фундаментальную ошибку, которую совершил и сам Джен. Они считают такое поведение исключительно сознательным и начисто игнорируют бессознательные паттерны и мотивы. Того самого Робота, о котором надо бы помнить и которого никогда нельзя списывать со счетов – каким бы просветлённым, свободным и переросшим «мандрильник» ты бы сам себе ни казался.

Хотел ли Дженезис Пи-Орридж стать лидером настоящей тоталитарной секты? Не думаю. Но, несомненно, он хотел в это поиграть. И наверняка хотел, поиграв в это, обмануть механизмы контроля – да хотя бы чтобы войти в историю как психоделический джедай, побивший ту гидру, которую не добили даже старшие товарищи Брайон и Уильям Сьюард. Только вот Тёмная сторона силы всегда рядом, и думать, что она от тебя далеко, потому что ты весь такой умный и хитрый, – это большая ошибка.

Здесь, кстати, можно подумать ещё вот о чём. А хотел ли Джим Джонс стать тем, кем он стал, хотел ли тысячи зомби-самоубийц в Джонстауне? Вряд ли. Так получилось, так вывела жестокая механика групповой динамики, изоляционизма и обрубания обратных связей.

А Чарли Мэнсон? Когда он собирал вокруг себя своих «ангелов Чарли», всех этих девиц, – собирался ли он при этом сознательно превратить их в безумные машины убийства, а сам отправиться до конца дней за решётку? Да нет. Но в итоге начались фантазии о Хелтер-Скелтер, изоляция и – опять же – отсутствие критики со стороны.

Использовал ли Мэнсон какие-то «тактики», пресловутое «промывание мозгов» и прочее? Ну, это ведь сильно зависит от того, что считать «тактикой». То, что имело место в Семье Мэнсона, конечно, было разновидностью «промывания мозгов» – только другой, чем в каком-нибудь MK ULTRA. Американские спецслужбы, как и их многочисленные коллеги, сознательно ставили себе целью порабощение и насильственное перепрограммирование сознания. А Мэнсон искренне верил, что помогает освободиться. При том что навыками убеждения, манипуляции и прочего он владел, конечно, мастерски.

Можно сказать, Джен воспроизвёл динамику Семьи Мэнсона больше, чем того сознательно желал, – хотя у этой истории, хвала Богине, всё же оказался совсем другой конец.

Однако ещё больше параллелей можно найти даже не с Чарли и не с Народным Храмом, а с Хаббардом и его Сайентологией. Л.Рон Хаббард – это ещё один рафинированный образец демонстративной акцентуации. Изучая его биографию, мы увидим всё то же самое: приписывание себе всевозможных заслуг, постепенно растущие претензии на единоличное создание системы и «выдавливание» конкурентов со сцены (у фильма же должен быть только один режиссёр, и исполнитель главной роли тоже только один).

Бессовестные преувеличения и небылицы, переходящие со временем в мегаломанию и патологическую лживость. Абсолютная слепота к собственным недостаткам и абсолютная глухота к критике. И, как итог, превращение того, что создавалось как «Мост к полной свободе», в один из самых поразительных примеров контроломании.

Кстати говоря, Хаббард тоже был фигурой куда более неоднозначной, чем кажется тем, кто рисует его всего лишь ушлым шарлатаном, приписывая ему фразы вроде «хочешь заработать миллион – создай свою религию» (он этого не говорил). Это хорошо понимали Гайсин с Берроузом, а герой нашей статьи Пи-Орридж в середине 90‑х принял участие в создании знаменитых «Диких пальм» Брюса Вагнера и Оливера Стоуна, разработав идеологию и иконографию для хаббардоподобного злодея Тони Крейцера и его «Церкви Синтиотики». Позже «дневники Крейцера» вошли в новое издание Thee Psy­chic Bible, что тоже повод для размышлений.

Групповая динамика работает как усилитель, как увеличительное стекло или, скорее, лазер, раздувая до невероятных масштабов личные акцентуации лидера. И если у такого персонажа и был шанс справиться с этой своей «ахиллесовой пятой», то когда она тысячекратно усиливается благодаря механизмам социальной динамики, этот шанс практически исчезает.

Исследовать механизмы контроля и создать антикульт, подрывающий эти механизмы изнутри, – цель, безусловно, благородная и достойная. Но цель эта требует огромной ответственности и всевозможных хитрых «сдержек и противовесов», чтобы не обернуться в итоге своей противоположностью.

Самые хардкорные наркоманы получаются из тех, кто уверен, что «я никогда не сяду на иглу, со мной такого не случится». А самые вдохновенные фюреры и гуру – из тех, кто уверен, что уж он-то выше этого и против фашизма и за свободу. Оглянуться не успеешь – а уже хочешь видеть в друзьях не коллабораторов и тем более не конкурентов, а офицеров в своей армии. Здесь поучительно сопоставить фигуры Джена и его давнего друга и в некотором смысле «антипода» Бойда Райса, который, при всех своих «фашистских» декларациях, ни во что подобное, кажется, не вляпался и вообще, похоже, лучше от этого «застрахованный». Можно вспомнить и Юнга с его «энантиодромией», тоже будет не лишним.

А вообще, этой истории не одна сотня лет, на эту тему есть великий фильм «Убить дракона», например. Или замечательный альбом «Holy Wood» другого Мэнсона, Мэрилина (тоже, кстати, яркого «демонстративщика»). Если кому интересно, на этом альбоме, как и на всей «трилогии», которую он замыкает, – рассказывается как раз о том, как протест против системы контроля обращается в свою противоположность, а главный герой становится тем, что так сильно ненавидел. Одна из центральных вещей на альбоме называется «Nar­cis­sus Nar­co­sis»: это термин, позаимствованный у Маршалла Маклюэна, который своеобразно истолковывал миф о Нарциссе. В его интерпретации, Нарцисс не просто влюбился в своё отражение – суть в том, что он не осознал, что видит самого себя.

Маклюэн использовал эту метафору применительно к специфическому «очарованию» или «оцепенению», возникающему при столкновении человека с технологиями – но в понятие технологии можно включить и все эти групповые динамики, секты, революционные движения и прочее, Мэнсон это и имеет в виду. Технология легко поглощает того, кто её применяет без достаточной сознательности, подобно говорящей заднице из знаменитой «телеги» Берроуза. Беда в том, что достаточная сознательность – это то, что встречается намного реже, чем кажется экспериментаторам.

Недавно мне попалась на глаза замечательная история о физике Фрэнке Даннингтоне: тот измерял определённый физический параметр и приложил массу усилий, чтобы избежать вот этой «групповой динамики», а проще говоря – невольного самообмана. В частности, он сам от себя скрыл ряд важных данных, которые знали только коллеги, – и всё для того, чтобы незаметно для себя не подогнать результат под то, что «должно быть». Как было верно замечено в этой записи, «большинство людей беспокоятся о том, чтобы их кто-то не обманул; ученого ещё больше беспокоит, чтобы он сам себя не обманул».

Это – физика. А когда речь заходит об экспериментах с восприятием, сознанием и тем более с коммуникациями и социальной кибернетикой, вот эти требования ответственности и крайнего недоверия к себе оказываются поистине на пределе человеческих возможностей.

И особенно они «на пределе» для людей, чья нервная система сложилась так, что самообман и умение принимать желаемое за действительное для них – родная стихия. И дело даже не в извечном стремлении публики к тому, чтобы «смотреть в рот» Авторитетной Фигуре. Увы, не поможет и тактика систематического «отпихивания» от себя аудитории и всевозможного «коммуникационного садизма», как это, кажется, практиковал Гурджиев и как это практикуют популярные блогеры в жанре «карательная психология». Ведь такой подход точно так же лишает автора или экспериментатора обратной связи и возможности видеть себя со стороны. Это всё то же высокомерие (не менее любимый Дьяволом грех!), непоколебимое ощущение собственной правоты и презрение к чужим мнениям.

Тут не обойтись без знаменитого уилсоновского «принципа космического чмо» – который в индивидуальном плане сводится к периодическому напоминанию себе, что ты, возможно, ведёшь себя как натуральное чмо космического масштаба, а в плане коллективной работы обязывает окружить себя не теми, кто с тобой во всём согласен, а, наоборот, массой людей, готовых и желающих смело и безбоязненно критиковать.

Пожалуй, склонные к «кинематографичности» истероиды могут попробовать «закоротить контроль», научившись кайфовать от периодических осознаний собственной неправоты и преодолений собственного высокомерия. «Я – самый скромный, я самое космическое чмо», – тоже пойдёт в качестве пищи для Робота, но пищи с сюрпризом, а то и, так сказать, «подправленного cool-aid». Легко сказать, да нелегко сделать, конечно…

Так что же в итоге? TOPY, конечно, не стал ни Семьёй Мэнсона, ни Саентологией. Да, много осталось недовольных и обиженных, а сам Джен ловко (ну, или ему так хочется думать) «соскочил» с предприятия в начале 90‑х – и, надо сказать, больше в эти игры особо не играл. Думаю, не последнюю роль здесь сыграло то, что, как ни крути, в Храме была масса ярких личностей и помимо Джена (многие, кстати, с точно теми же чертами, что и у него) и всё это изначально было далеко от истории про «пастуха и овец», а как начало туда дрейфовать, так и померло из-за внутренних напряжений и противоречий. Не со взрывом, а с всхлипом, весьма неприятного призвука. А может, дело и в чём другом…

Стал ли этот удивительный эксперимент удачным или же провальным? Тут, опять же, как посмотреть. Полноценного антикульта по итогу не получилось, и в этом смысле результат отрицательный. Впрочем, культа, сравнимого с перечисленными выше, – уж конечно, тоже не вышло. Но как минимум получилась яркая иллюстрация многих интересных механизмов, эксперимент, хоть и безответственный, но «благодаря» этому в высшей степени поучительный – и, будем надеяться, те, кто придут следом, сделают из этого нужные выводы.

Сделал ли правильные выводы сам Джен – не знаю. Мне кажется, что с тех пор он эти свои черты смог частично обуздать и направить в конструктивное русло – и его история с Леди Джей, и PTV3 как будто много свободнее и конструктивнее, чем то, что было до. Но да, частично. И эхо былой «войны» его так или иначе догоняет. Впрочем, я его всё равно уважаю – и потому не хочу оправдывать. Ценю, так сказать, и его поражение, и его торжество и не очень склонен к простым ответам на сложные вопросы, в отличие от авторов статьи, что послужила мне поводом.

На мой взгляд, вклад Джена в «движуху» неоспорим, а его идеи и mes­sage – достойны и благородны. Но: ему очень стоило бы признать себя космическим чмом по целому ряду пунктов, и лучше всего публично. Задача эта, похоже, посложнее войны с тиранией ДНК и разрушения границ пола, и это, опять же, очень и очень поучительно. И очень жаль, что он этого до сих пор не сделал – в итоге за него это всё чаще делают другие.

AS IT IS – SO BE IT.

P.S. Что касается самой идеи «антикульта», то ближе всего к нему, кажется, подобралось дискордианство с их котмами вроде «мы, дискордианцы, должны держаться врозь». А самое лучшее воплощение этой идеи из мне известных – Легион Динамического Раздора – пока что остаётся вымышленным и находится в книге «Иллюминатус!», цитатой из которой я и завершу свою статью:

Мне хотелось посмотреть, чему ты больше доверяешь: своим органам чувств или слову такого Прирождённого Лидера и Гуру, как я. Ты доверился собственным чувствам и сдал экзамен. Пойми, дружище, я разыгрываю тебя не ради шутки. Самая трудная задача для человека с геном доминирования и пиратской родословной, как у меня, заключается в том, чтобы не стать проклятой властной фигурой. Мне необходима любая информация и максимально возможная обратная связь – с мужчинами, женщинами, детьми, гориллами, дельфинами, компьютерами, любыми разумными организмами, – но никто, как тебе известно, не спорит с Властью.

Обмен информацией возможен только между равными: это первая теорема социальной кибернетики и фундаментальная основа анархизма, поэтому мне приходится постоянно ломать человеческую зависимость от меня, чтобы не превратиться в чёртового Великого Отца, который уже не сможет рассчитывать на получение точной информации извне. Когда дубоголовые Иллюминаты и их анэристические подражатели во всех правительствах, корпорациях, университетах и армиях мира поймут этот простой принцип, до них наконец дойдёт, что происходит на самом деле, и тогда они перестанут проваливать все проекты, которые начинают.

Я – Свободный Человек Хагбард Челине, а не какой-нибудь несчастный правитель. Когда ты полностью осознаешь, что я тебе ровня, что моё дерьмо воняет так же, как и твоё, и что каждые несколько дней мне нужен секс, чтобы не становиться брюзгой и не принимать дурацких решений, и что есть Тот, Кому можно доверять больше, чем всем буддам и мудрецам, но найти Его ты должен сам, – только тогда ты начнёшь понимать, что такое Легион Динамического Раздора.