Прогулка зимним вечером

Стоит начать с того, что я иду зимним вечером по тихой улице и разговариваю со своим знакомым. При этом у меня в кармане лежит плитка горького шоколада. Этот шоколад произведен на предприятии, находящемся относительно недалеко от крупного промышленного объекта, на котором сравнительно недавно произошла довольно значительная утечка радиации.
Конечно, можно возразить, ведь даже вооружившись совершеннейшими транспортными технологиями, существующими на данный момент, мы затратим некоторое, пусть и конечно малое время на перемещение из точки A в точку B (я имею ввиду, конечно, кондитерскую фабрику и крупный промышленный объект, который, кстати, несмотря ни на что, функционирует до сих пор). Также можно усомниться и в том, что утечка произошла недавно, и в ее значительных масштабах, особенно, если приводить аналогичные происшествия в качестве сравнения. Это – беспроигрышный вариант, хотя и противоречащий здравому смыслу.
Здесь я подчеркиваю, что в моей характеристике ситуации основными ключевыми моментами являются такие понятия, как «относительно недалеко», «сравнительно недавно» и «довольно значительная». Впрочем, умело, спекулируя этими понятиями и приводя убедительные сравнения, кто-то все же добился разрешения на строительство кондитерской фабрики на территории с повышенным радиационным фоном, что, собственно, и наделяет ее продукцию некоторыми уникальными свойствами, которые, впрочем, никак не отражаются на ее вкусовых качествах.
В данном случае, в качестве продукции кондитерской фабрики я рассматриваю плитку горького шоколада, лежащую у меня в кармане, от которой я периодически отламываю небольшие кусочки. На данный момент ситуация, в которую попали я, мой знакомый, плитка шоколада, все обстоятельства ее производства и все побочные факторы являются для нас (для меня и моего знакомого естественно, ведь шоколадка не наделена разумом, позволяющим ей анализировать факты) лишь поводом для шуток. Проще говоря, поедание радиоактивного шоколада представляется нам чем-то анекдотичным.

И вот сейчас я, единственный выживший из многих, сидя в грязном кабаке, подальше от решительных действий, меняющих лицо планеты и шумных лидеров, я склоняюсь к мысли, что наше мнение было ошибочным. За последние четыреста лет энергия радиоактивного распада стала инструментом для большинства решительных действий человечества, и, как следствие, мы имеем до неузнаваемости изменившееся лицо планеты.
Первым решительным действием было начало мировой войны, в ходе которой мир разделился на два полюса. Нейтральных не осталось, так как поддержание равновесия системы под воздействием силы требует затрат энергии и, рано или поздно, при увеличении силы действующей извне, система становится не в состоянии изыскать необходимое количество энергии из своих внутренних ресурсов. Таким образом вливаться пришлось всем.
Через некоторое время исчезли понятия государств и границ. Только одна Граница.
Поскольку война продолжается уже не одну сотню лет, у многих было время на то, чтобы переосмыслить свои цели и ценности, что в результате привело к дроблению двухполюсного мира на множество соперничающих крупных военных группировок. Каждая пыталась занять место получше: полезные ископаемые, руины крупных производств и прочее. Уставшие воевать уходили в пустыню, там они с меньшей вероятностью могли кому-то понадобиться.
Там они пытались построить мирную жизнь, создавали фермерские общины, мануфактуры, налаживали торговлю. Во главе каждой группировки армий стоял амбициозный лидер. Фактически, вся планета стала аквариумом, в котором происходил естественный отбор между двумя десятками генералов, двигателем которого стал Научно-технический прогресс. Желание посильнее и как можно критичнее укусить оппонента за жопу заставляло генералов с бешеным неистовством
подгонять ученых, которые и так выдавали одну «эврику» за другой.
Прорывом в науке, изменившим стиль ведения войны и мышления воюющего человечества стало открытие природы причинно-следственных связей и, как следствие возможность возвращения в прошлое и воздействия на первопричину явления. Иными словами, если в прошлом правильно толкнуть определенную бабушку под определенный трамвай, то это может привести к невозможности существования противника в настоящем.
Установки для отправления в прошлое «толкателей бабушек» были очень громоздкими, очень опасными для личного состава и требовали для своего функционирования очень большой мощности. Кроме того, подобные объекты находились под грифом «невероятно секретно», так как представляли собой невероятную угрозу для чего угодно.
На практике они реализовывались как атомная электростанция с подключенным к ней стратегическим модулем, все это экранировано от радаров и закопано где-то в пустыне на глубину пятьсот метров, чтобы никто никогда не нашел. Вот я в лифте спускаюсь на глубину пятьсот метров захожу в капсулу, произвожу все необходимые подключения и даю наверх сигнал о готовности. Наверху производят включение установки, и вот я в прошлом. Точнее не я, а моя копия, отличающаяся от меня только отсутствием души и настоящего паспорта. Уже находясь на месте, я представляю, как в будущем они засыпают шахту, уничтожая все следы моего существования. А у меня есть три месяца на выполнение задания, так как под воздействием побочных факторов функционирования установки через три месяца наступит биологическая смерть моего мозга.

Пока я нахожусь на задании, слабые отголоски моей деятельности ощущаются в будущем, и, почувствовавший что-то неладное противник собирает все имеющиеся у него силы для решительного удара. В отчаянии он производит атаку на нашу главную базу, но не находит никакой информации ни о моем местонахождении, ни о моем существовании, так как все координаты пароли и коды доступа находятся в головах двух абсолютно надежных высоких шишек, которые случайно погибли во время нападения. Ничего не поделаешь – война.

Таким образом, я, единственный выживший из целой группы армий сижу в кабаке посреди пустыни и есть небольшая неувязочка… Как я здесь оказался, откуда мне известно о том, что происходило там, где меня в принципе не было? В моем разуме нарастает логическое противоречие. Почему я раньше не замечал этого несоответствия? Появляется ощущение, что мозг закипает, не справляясь с поставленной задачей, меня начинает мутить.
Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, Слева направо я обвожу взглядом помещение, в котором нахожусь. Именно нахожусь, это абсурдно, но я не могу утверждать, что я в нем как-то оказался. Дизайнер явно черпал вдохновение на свалке, но все эти вещи не дают ответ на мой вопрос. По мере движения взгляда, я начинаю ощущать головокружение, с которым не в состоянии справиться и я закрываю глаза.
Я открываю глаза и вижу, что обстановка вокруг изменилась. Я лежу на спине, на надувной больничной кушетке, моя голова повернута вправо и я вижу стену, выкрашенную в спокойный светло-серый цвет. Помещение похоже на слишком опрятную больничную палату, в ней есть только странная надувная кушетка и дверь, и обстановка мне по-прежнему не знакома.
Дверь открывается и в палату (пусть это будет палатой) входит женщина в белом халате. Если уж это не зацепка, то, по крайней мере, она может объяснить мне, что происходит. Женщина подходит ко мне и снимает с моей головы какие-то провода на присосках, которые я до этого не замечал. К ее халату приколот бейдж, но я не могу прочесть, что на нем написано – символы мне не знакомы.
— Тенденция к ухудшению была и раньше, но на этот раз вы показали результат ниже
минимального допустимого уровня, – говорит она. — Не на много ниже, но все же…

— Я ничего не понимаю, — честно признался я.
— Это абсолютно нормально, и именно поэтому, нет никакой надобности вам что-либо
объяснять, — сказала она, продолжая возиться с присосками.
Закончив, она направилась к двери, но возле выхода остановилась, как будто что-то
забыла и опять повернулась ко мне:
— Да, вот еще, там за дверью, — она махнула в сторону двери рукой, в которой зажимала медузу из проводов и присосок, — там находится учебный зал. Вам приготовили фильм и брошюру. Фактически, кроме фильма и брошюры там ничего нет, поэтому ошибиться будет невозможно. Полежите еще минут пятнадцать, отдохните, а потом ознакомьтесь.
— Я надеюсь, что смогу прочесть брошюру. – с сомнением сказал я.
— Ничего сложного. – улыбнулась она и выскользнула из палаты.
Пятнадцать минут я изучал добротную пижаму в клеточку, которая была на мне одета.
Она бала новая: то ли здесь каждому новую дают, то ли мне повезло. Впрочем, в сложившейся ситуации, я не мог отрицать вероятности такой ситуации, что кроме меня тут посетителей не бывает. Через некоторое время я поднялся с кушетки и пошел в комнату, где меня ждали фильм и брошюра.
Там действительно были фильм и брошюра. Были, конечно, еще стул, журнальный столик и еще одна дверь с табличкой «Выход», но их, как и предполагалось с фильмом или с брошюрой перепутать было невозможно.
Я уселся на стуле и мне стали показывать фильм.

Сразу же мне сказали, что после ознакомления с материалами я буду ДОЛЖЕН выйти из учебного зала через дверь, обозначенную, как «Выход», и эта мысль не давала мне сосредоточиться на довольно быстро преподносящейся информации. Еще говорили о профессиональном опыте коллег прошлого, о том что, якобы, не обладая столь совершенным инструментарием, который доступен в наше время, они добивались тех же результатов, что и мы сейчас, следовательно, имели более высокую профессиональную квалификацию.

Предположительно, обладая инструментом будущего, они с большой долей вероятности не только сократили бы удельное время изготовления продукта, но и совершили бы технологический прорыв. В данный момент моделирование таких ситуаций возможно с участием добровольцев, согласных на извлечение персональной памяти и виртуальное помещение в среду эксперимента с последующим возвращением.

С пометкой: «в случае неудовлетворительных индивидуальных показателей по итогам эксперимента смеем Вас заверить, что собственно эксперимент не является тестом на профпригодность, но в случае если навигатор покажет выдающиеся результаты, может рассматриваться как заявка на повышение квалификации».

В рамках эксперимента по поиску универсальной методики решения глобальных задач субъективное отношение к историческому опыту человечества является не более чем призмой, не позволяющей увидеть истинную суть самой задачи. Фильм закончился и в зале включился свет. Я взял в руки брошюру. Язык, на котором она была написана, мне оказался известен. Обложка гласила, что это – «Правила техники безопасности для лиц, по роду деятельности выполняющих такие же работы, как и Вы».
Таким образом, я понял, что никому постороннему это издание не могло быть адресовано.
Читая брошюру, я выяснил, что моя деятельность связана с погружением меня в сон, что ситуации, в которые я могу попасть будут иногда казаться безвыходными и нелогичными, что в подобных случаях необходимо сохранять спокойствие и попытаться проанализировать все факты, что ни в коем случае нельзя паниковать и производить необдуманные поступки, или пытаться причинить себе вред, что выйдя из этой комнаты я, скорее всего, буду шокирован увиденным, и не буду знать, что делать, но это – АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНО.

© Леонард С. Даниэлс