О блудной страсти к покаянию посредством инфернальной вегетативности

***
Всех любителей такой непозволительной по нынешним временам роскоши, как бесплодные рассуждения, приглашаю порассуждать над некоторыми явлениями, происходившими эпидемически в определённые временные промежутки.
Поздние восьмидесятые поражают обилием песен про растительность. Причём в этих песнях растительность оказывается в незавидном положении, должном вызвать у слушателя бессмысленную душераздирающую жалость, сопереживание, сострадание . Взять к примеру два, не побоюсь громких слов, подлинных гимна времени — «Белые Розы» и «Яблоки на снегу».
«Яблоки на снегу» сразу задают философский тон:
Яблоки на снегу — розовые на белом
Что же нам с ними делать, с яблоками на снегу
заметьте, буквально при втором-третьем прочтении этого двустишия, начинается забавная деформация сознания, выражающаяся в потере смыслового содержания этих строк. Слово «яблоко» делается нелепым настолько, что просто изумляешься его существованию. И вопрос о том «что же нам с ними делать» натыкается на подвопрос — а что это вообще такое? Но философский тон — это обманка, лукавство, поскольку ответ присутствует:
Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Ты их согрей слезами, я уже не могу
Ты их согрей слезами, я уже не могу
этот ответ вышибает наглухо остатки робкого ума в насмерть пьяной голове и начинается дионисийское таинство, экстаз со слезами, мордобоем, плясками и еблей.
для полной достоверности своей роковой несостоятельности, певец намекает:
Светят прощальным светом яблоки на снегу

Слёзы, рыдание, одним словом ПОКАЯНСТВО — вот исконно русская блудная страсть. А если говорить прямо — блядство. Потому как на Руси покаянство и блядство — суть едины, каются граждане запойно и бесстыдно, приписывая своему значимому МЫ любую возможную и невозможную хуйню. «Это МЫ царя убили!». Да харэ, царя вашего от силы десять человек угандошило, вас там и рядом не стояло. «Покайся Россия» — излюбленный клич любой амбарной мыши, виновной только в том, что она мышь и не более.
В «русском шансоне», впрочем, эта блудная страсть к покаянию доходит до кретинизма, граничащего с юродством христа (нарисованного на носовом платке) ради.
«Белые Розы» (в поисковиках это словосочетание, как и предыдущее лидирует, стоит только первое слово набрать… далее следуют «белые выделения у женщин» — тоже довольно слёзная тема, надо заметить…) практически о том же — Злые Морозы губят вегетативное бессмысленное прозябание срезанных отростков. (К слову заметить, кумира нынешних хуй-пойми-кого, Виса Виталиса, было бы куда разумнее именовать Висом Вегеталисом.) Розы следует оплакать, причём

Я их так хочу согреть теплом, но белые розы
У всех на глазах я целовать и гладить готов.

не боясь совершенно неадекватных действий в отношении этих парниковых растений. Вы конечно можете сказать, что здесь чувствуется эротизм. Не говорите и даже не думайте этого, а то договоритесь и додумаетесь до труверских аллюзий и какого-нибудь, прости господи, монсальватского психоза. Лучше подумайте о фаллическом символизме и тяге исполнителя к публичной демонстрации оральной мимики. Вообще мой Вам дельный совет — ежели где-то Вы узрели эротизм, Вам немедленно следует иммагинативно трансформировать его в извращённое хард-порно, эякулировать и чистосердечно перестать думать обо всякой сентиментальной хуйне, преграждающей Вам путь в Царствие Божие.
Впрочем, я, как обычно, с удовольствием, отвлёкся…
Инфернальная вегетативность поп-культуры… растительность и продукты растительного происхождения появляясь в текстах песен, неминуемо влекут за собой слёзы, отчаяние, уныние, ужас и моральный террор неприкрытого люциферианства…
Знаешь ты сам как жесток этот прозрачный намек
Желтые тюльпаны, о-о-о, желтые тюльпаны
Желтые тюльпаны — вестники разлуки
Цвета запоздалой утренней звезды, утренней звезды
Можно искуситься назвать эти песни кромешным паническим бредом овоща или парникового растения. Перед могуществом различных вариаций небытия — злых морозов, снегов, надвигающихся сквозь разрыв в свинцовом занавесе сатурнической империи… воля Ваша, ДУМАЙТЕ, ЧТО ХОТИТЕ!

***
Среди моих друзей и знакомых так много религиозных людей! Религиозность человеков выявляется чрезвычайно просто — ебанёшь какую-нибудь хохмятину в сторону их идолищ поганых — и они тотчас начинают общаться с тобой подчёркнуто серьёзным штилем. Как торчки малые, ей-б-гу.
С незнакомыми религиозными людьми общаться проще — они сразу тебя в тролли, в чёрные списки определят и сидят дальше как бобики, довольные и невозмутимые. Значимые. Сопричастные. Запечатлённые незримой печатью.
А ещё бывает, цепанёшь какую-нибудь особо духовно значимую персону с эзотерическим подкладом. А тебе в ответ — с чистого зеркала весь собственный диагноз считают. Чувствуешь себя после этого погано. Как-будто законтачили, что-ли… втянули в сопричастность, обдали с ног до головы дыханием затхлым из сфер герметизированного духа.
Прелюбопытно, что очень часто религиозность внушительно косорылит вафельницу обладателя оной. Посмотришь на рыльце — человек религиозный, сразу понятно. Не иначе как образ и подобие Творца выражает своим присутствием.
Приятнее всего со всякой метафизической шпаной дело иметь. Здравые ребята, понт ради понта, в любой театр с собственной вешалкой ходят, чтобы без них ничего не начало быть, что начало быть. По шедеврам аутсайда — спецы, они как набор обоев для рабочего стола — под настроение отлично катят и помогают нужное настроение создать. Что немаловажно!
Тоска по простоте, незапаренности и адекватности продолжает снедать меня.
Человеку религиозному похуй кому молиться — богу или плети, свастике или зачёркнутой свастике.
Но вера в апокалипсис чрезвычайно важна для всех. Секрет её успеха в её логической универсальности. Можно быть рационалистом, позитивистом и гуманистом и верить между делом в апокалипсис — ведь рано или поздно по-любому солнышко перегорит. Веру в Бога можно и нужно подменить верой в индейцев майя. Их хуй проссышь, какие они были, с какого хрена чего придумали — оптимальный вариант для позитивной веры. Но с поправкой — конец будет очень положительный и какбы понарошку. Для троллей — пиздец, а для детей индиго — беспалевные ништяки по всей делянке.
Как мало людей для общения — в закрытый ЖЖ вместить можно. Вместить, а потом не особо общаться.
А чего общаться — всё итак понятно. Вот пишет ведь человек — в магазин сходил, пришёл к умозаключению, родил мышь, бугага, лол, пыщ-пыщ, хорошая песенка, ебашим лук, трахни нормальность.
Затрахали нормальность со всех сторон, ебливые бляди, а всё одно, зорко бдят — чего бы ещё трахнуть. А мне за нормальность обидно. Хуёво когда жертвы аборта демографическую политику диктуют.

***
Грань между outside и magik немыслимо прозрачна и тонка. Копирасты наследуют outside. Они опрокидываются в него, судорожно хватая пустоту изящными хрупкими конечностями, украшенными коростами трофических язв. Они рассыпаются в тусклую пыль, оседая на мифическом позавчера, обрамлённом громоздкими бронзовыми багетами легкоплавкой «вечности». «Вечность» — это прелесть бесовская. Галлюциногенный сиропчик против вымученного кашля.
Аутсайдеры верят в хороший конец, в пажити сочной запредельной жратвы и предустановленную милость Божью. Это и вызывает злорадное восхищение их фирулями. Полёт мотылька-валькирии. Конвульсивный бред божества перед необъяснимым самоуничтожением.
Упомянутая грань имеет название — НИЧЕГО НЕТ.

© 489 Ruah Raa, 2012