Письмо беременного недо-демона обитателю своего живота

Добрейшего тебе никогда,

глубокообсасываемая моя Алиса-Армян-Армен!

Алиса-Армян-Армен, зная о твоей обворожительной привычке строить свои планы в нигде ни для кого и никогда их не исполнять, с восторгом желаю тебе ничего! Собственно, писать тебе я не собираюсь, да и сказать мне тебе особенно нечего, однако что-то все же я не удержался и вот, написал тебе письмо — хотя бы просто, чтобы спросить:

Ну и как тебе у нас в Зазеркалье? Сюда ли ты стремилась, сюда ли ты шла?

Так или иначе,

Добро пожаловать.

Алиса-Армян-Армен, помнишь, как ты облилась горячим потом, после того как перечитала свои записи о Чумном Городе? Вот те строки про труп, который не может родиться, поскольку он уже мертв, но зато может раз за разом умирать сам в себя бесконечной цепочкой как эдакий перевернутый Феникс? Сказать честно, я даже почувствовал, как ты толкаешься у меня в животике, набирая очередной цикл самоумирания!

Алиса-Армян-Армен, помнишь, как выйдя в лабиринт, пусть даже и всего из одного прямого хода коридора к двери, в его конце, в зеркале ты увидела огромный безобразный труп с двумя зияющими черными пещерами, откуда еще и валил черный дым, на месте глаз, которые немедленно превратились в рваную дыру в стене какого-то дома? Ты поняла, я надеюсь, что это был не дом, а целый Город? Больной, зараженный Чумной Город?

Алиса-Армян-Армен, а как тебе понравилось, собственно, войти в наше Зазеркалье? Ты годами увешивалась снаряжением, подбирала орудия и оружие, оттачивала навыки, разведывала территорию, искала проходы и находила пути отступления, планировала перегруппирования и думала, что медленно, но верно продвигалась вперед.

А потом ты сделал шаг, и он оказался вообще первым…

Алиса-Армян-Армен, а ведь в самый прекрасный момент, когда ты все-таки выпила из бутылки с надписью «выпей меня» и съела то, на чем была надпись «съешь меня», ведь в тот момент ты лопнула как мыльный пузырь!

Ты увеличилась до таких размеров, что пути отступления стали тебе ужасающе малы, и ты уже при желании в них просто не втиснешься, и ты уменьшилась до таких размеров, что самое верное оружие ой как не сразу снова стало тебе по руке.

Алиса-Армян-Армен, а помнишь, как ты, чуть не воя от боли в беременном твоим трупом животе натужно, но весело смеялась, как узник ада, подвешенный над неугасимым огнем? Ты сама понимала, что смех твой противоестественен, и все-таки продолжала смеяться и даже веселиться, продолжала плясать и корчить рожи, продолжала вставать в позы и произносить фразы.

Алиса-Армян-Армен, а ты помнишь свой звездный час в то утро? На пол тогда упал крючок, и ты подняла его, будто склонившись в поклоне, с натужной вежливостью предложила его тому Черному Колодцу с непонятными размерами глаз, а тот принял его, с деланным восторгом рассмотрел его, с величайшим пиететом поклонился в ответ, потом еще и с теми же ужимками вернул его тебе. Ты повесила его на место, но с таким, усилием, что он немедленно упал на пол.

Нечего и говорить, что вы продолжили это представление сначала и могли бы продолжать вечно, но Алиса-Армян-Армен, ведь тогда твой взгляд упал на стол, у которого вы так плясали, и на нем ты увидела объедки. И поняла, что вся твоя жизнь — такой же заводной спектакль под неестественный собственный смех совсем, совсем не к месту в этой Долине Смерти.

Единственное, что ты до сих пор не поняла, так это то ЧЕЙ это все-таки стол и кто на нем оставляет объедки.

Алиса-Армян-Армен, но ты поняла, что объедки

остаются

от

ТЕБЯ

Во всех смыслах этого заявления, как в том, что объедки оставляешь ты (ну то есть, как мы оба понимаем, я и нутыпонелактоеще), так и в том, что объедками ранее, собственно, и была ты (ну то есть, как мы оба понимаем, я, но не нутыпонелактоеще).

Алиса-Армян-Армен, а помнишь, как реальность плавилась и текла под твоим взглядом? Ты так и не поняла также, кто бросил тот огромный камень, который ты не сумела схватить и от которого по воде реальности пошли такие мощные волны. Может, это был привет материи своему Богу?

В любом случае, если ты еще не поняла — привет этот получил не Он, а я (ну то есть, как мы оба понимаем, я и нутыпонелактоеще).

Алиса-Армян-Армен, мои дела идут как никогда хорошо. Какие двадцать минут, какие шесть часов? Каждый день ты теперь ощущаешь, как я кушаю твое время без соли и перца, заедая твоим вниманием уже которое десятилетие! К сожалению, однако, я все никак не могу насытиться, ну что ты будешь делать!

Возможно, после смерти эту же лошадку можно будет погонять еще разок?

В общем, глубокообсасываемая моя Алиса-Армян-Армен, откусываю тебе пальчики и желаю всего никакого – в добрый путь!

P.S.: К письму прилагается прекрасное гнилое сверло и немного крови заката! Что делать ты, конечно, знаешь — ты ведь уже шестой год только этим и занимаешься, безумица моя!

Твой.

© Chm­noy, 2011

© Глюки Города, иллюстрации.