Джонни 23

Открываются скользящие двери. Джонни смеется. Вид сверху.
Его голова приклеилась к окну, и слезы высохли.

Я вспоминаю зиму, что была так давно. Неловкие следы, отпечатавшиеся глубоко в земле, — там кто-то однажды стоял. Белое на черном. Белое на белом. Вздрагивающее эхо голосов окружающих зданий. Спуск к деревьям со всех сторон.

Я помню,как слеза замерзла — белая на белом. Я помню ничто.

Серый зал. Джонни вздыхает, открывает окно и смотрит на дорогу. Есть вещи напрочь лишенные смысла: страх выйти наружу. Дрожа, он приседает в углу с одеялом на плечах, таким теплым, когда холодно и таким прохладным, когда жарко.

Сердце стучит. Останавливается.

Я вспоминаю ночи, потраченные на ожидание рассвета. Я вспоминаю ничто.
Двери медленно открываются.
Джонни сидит на своей постели.
Ложится и умирает.

(рассказ Иэна Кертиса, написанный незадолго до самоубийства; известно, что расчетливый мистик Иэн был одержим числом 23 и зачитывался Берроузом — А.Т.)

p.s.

падшие ли мы ангелы, усомнившиеся, что ничто есть ничто, и за это
рожденные терять любимых и близких, одного за другим, а потом и собственную
жизнь, чтобы убедиться, что были неправы?..

но возвращалось холодное утро с
облаками, дыбящимися из ущелья Молнии, как гигантский дым, с безмятежной
лазурью озера и неизменностью пустого пространства.

о скрежет зубовный
земли, а ведь все идет к прекрасной золотой вечности, чтоб доказать нам, что
все мы были неправы, чтоб доказать, что и само доказательство — ноль…

(Джек Керуак, «Бродяги Дхармы»).